Название:Рождественская мистерия, или Christmas mystery
Автор: Трисс.
Персонаж: Курт Валландер, Магнус Мартинссон, Калле Сведберг (живой), Свен Найберг и даже Анне-Бритт.
Размер: мини (9 тыс. слов.)
Фандом: Wallander BBC
Жанр: слеш, романтика, юмор, флафф
Рейтинг: легкий R из-за местами нецензурного Курта.
Саммари: Курта Валландера настойчиво преследует рождественская атмосфера, поэтому Курт Валландер начинает преследовать ее в ответ.
От автора: Надеюсь, что эта маленькая история порадует тех, кто в праздничной суете все-таки доберется до ее конца. И огромная благодарность Elinchrstmas за ее идею и поддержку, без нее этого фика бы не было.
Все началось в последнюю неделю ноября. Не так чтобы он сильно обращал внимание на календарь, но как раз в тот день выпал снег, основательно укрывший все вокруг плотным рыхлым слоем, и радио в машине бодро вещало о том, что в этом году рождественское настроение пришло раньше обычного. Курт с отвращением взглянул на дворники, размазывающие по лобовому стеклу мокрые крупные хлопья, на пробку, из-за которой он еле плелся – удивительно, что в северной стране, где зима - привычное явление, первый снег становится катастрофой, парализующей движение даже в таких маленьких городках, как Истад. Рождеством и не пахло, зато отчетливо ощущался запах стеклоомывающей жидкости. Какое к чертям рождественское настроение?! У Курта оно было таким же мрачным, как серенькое непроснувшееся утро за окном.
Читать дальшеОн покосился на хмурящийся темным экраном телефон. Никаких пропущенных вызовов, никаких сообщений, что автоматически означало еще одну спокойно прошедшую ночь. Казалось бы, живи да радуйся. Ан нет. Мозг, впервые за долгое время оставшийся без работы, бастовал и настойчиво возвращал к проблемам, решение которых Курт обычно откладывал «на потом», намекая, что оно уже наступило, и пора взяться за ум. Единственным, за что Курт был готов взяться и что был готов решать - новое дело, но увы.
В результате на исходе двух недель практически полного бездействия: ведь не считать же серьезными случаями пару вырванных малолетними хулиганами сумок, несколько разбушевавшихся пьянчуг, неудачное ограбление магазина и мелкие дорожные аварии, Курт чувствовал себя абсолютно вымотанным и регулярно срывался на окружающих. Коллегам, тщетно старающимся не попасть ему под горячую руку, казалось, что тех у него никак не меньше, чем у Шивы, так что никто не уходил обделенным. Курт был равно справедлив ко всем. После очередной его вспышки, Лиза бросила в сердцах, что если Валландер не успокоится, то одно убийство точно произойдет – и всем сразу станет легче, потому что она самолично его прикончит.
- И знаешь, что?! После того, как я объясню все сопутствующие этому обстоятельства – меня оправдают! Я уверена в этом. Может, возьмешь отпуск? – с надеждой спросила она, – У тебя же наверняка накопились какие-нибудь дела? – но, рассмотрев выражение лица Курта, сокрушенно вздохнула: - Никогда не думала, что буду жалеть об отсутствии преступлений!
В этот день он и получил первое письмо, терпеливо поджидающее его между внутренней рассылкой и директивой из Центрального управления. Быстро пробежав глазами очередной ведомственный циркуляр, Курт рассеяно щелкнул по следующему конверту и уставился на всплывшее на экране изображение: «Жизнь – не генеральная репетиция», - сообщалось в теме письма. Звучит как слоган какой-нибудь религиозной общины. Поскольку никакой другой информации помимо картинки и вынесенной в заголовок фразы послание не содержало, Курт, не долго думая, удалил его и принялся за неизбежную даже при таком затишье бумажную работу. На следующий день ситуация повторилась. Ему прислали новую картинку, заявляющую: «Из-за своего плохого настроения ты не замечаешь это» - и решительно отправленную им в корзину. Третье и четвертое письмо постигла та же участь. На пятый день Курт сосредоточенно изучал очередное послание и чувствовал раздражение как из-за фотографии, лучащейся пресловутым рождественским настроением, так и из-за очередного поучающего лозунга: «В жизни есть место не только работе». Он выяснил, что кроме него никто никаких сомнительных писем не получал, и уже было собрался ответить неизвестному шутнику так, как тот заслуживал, бомбардируя незнакомого человека бессмысленной рассылкой, но замер. Почему он собственно решил, что человек незнакомый? Может, как раз наоборот?
Линда. Он прикинул, сколько времени они были в ссоре. Вернее, как давно Линда злилась на него. Выходило два месяца. «Тебя интересует только работа! Для всего остального в твоей жизни просто нет места! Тебе на всех наплевать!» - что-то подобное она высказала ему в запале ссоры, прежде чем бросить трубку и залечь на дно. Она не звонила сама и игнорировала его, откровенно говоря, не слишком упорные попытки. Хотя однажды все-таки ответила на звонок, но была так холодна, что его и без того невнятные извинения завяли на полуслове. Он быстро свернул разговор, надеясь, что постепенно дочь оттает и сменит гнев на милость. Но в этот раз, похоже, о легком примирении можно было забыть, хотя он искренне не понимал, что сделал. То есть, что он сделал такого, чего бы уже не случалось раньше, и почему Линде просто не простить его, как она всегда делала в таких случаях.
Приходилось признать, что именно Линда до сих пор была тем, кто поддерживал их отношения: звоня, теребя, приезжая, проявляя заботу. И сейчас, натыкаясь на ее сдержанное сопротивление, Курт просто терялся. Во всяком случае, до этого момента. Он еще раз взглянул на изображение. Такой завуалированный шаг навстречу вполне в ее духе: Троянский конь под видом карусельной лошадки смотрел на него с легким укором. Курт потянулся за мобильным, но, уже почти набрав номер дочери, передумал. Она ждет от него действий – отлично, он приедет к ней. Классическая явка с повинной. И почему это не пришло ему в голову раньше?! В конце концов Вестерос – это не край света. То есть как раз ровно противоположный край по отношению к Истаду, но если выехать с утра пораньше, то к полудню он уже будет на месте. Приняв решение, Курт неожиданно успокоился и закрыл файл, бросив прощальный взгляд на украшенную гирляндами площадь.
Уже подъезжая к Вестеросу, Курт запаниковал: может, все-таки стоило предупредить заранее, а не сваливаться как снег на голову. Вдруг он ее застанет? Хотя в субботу Линда всегда предпочитала поспать подольше, так что если она не уехала куда-нибудь, то непременно должна быть дома. «Хреновый из тебя предсказатель, - внутренне хмыкнул Курт: – Если не уехала – то дома. Раньше надо было думать, а теперь чего уж - рули, а там посмотрим».
Мгновения, пока он ждал перед медленно соображающим домофоном, в чьих гудках ему отчетливо слышался сигнал «SOS», оказались более изматывающими, нежели дорога и ранний подъем, и он уже успел пару раз обозвать себя идиотом, когда услышал знакомый голос.
- Кто там?
- Линда! Это Курт, – нерешительно отозвался он на прозвучавший вопрос.
- Папа?! Ты?! Что-то случилось? – удивление, смятение, тревога сменяли друг друга как картинки в калейдоскопе. – Поднимайся, - раздалось одновременно с попискиванием разблокированного замка, прежде чем Курт успел открыть рот и что-либо ответить.
Через пару минут он стоял перед встревоженной Линдой, не в силах вымолвить ни слова и почти не воспринимая ничего из того, что она ему говорила.
- Папа, - она настойчиво потеребила его. – Что случилось? С тобой все в порядке? Ты как здесь оказался?
- Что? Да… Нет… То есть да, все в порядке… Я к тебе приехал… Подожди, когда ты собиралась мне рассказать?! – опомнился он.
- Все те три раза, когда у тебя не нашлось времени или ты забывал о нашей встрече, - нахмурилась она, и Курт смутился.
- Линда… - он поймал ее взгляд. – Послушай... Я… Я же не знал. Если бы я только мог представить… Давно? То есть… Сколько? Черт, я должен был приехать раньше! Прости! – Пальцы сами потянулись поскрести затылок, и Курт удивленно уставился на зажатый в кулаке букет. - Это тебе, - нерешительно протянул он ей принесенные с собой вино и цветы и озадаченно нахмурился, разглядывая бутылку. – Только тебе же, наверное, нельзя теперь.
- Пятый месяц, - засмеялась Линда его растерянности и обняла его. Он обнял ее в ответ неожиданно неловкими руками, остро ощущая прикосновение ее округлившегося живота. – Все, хватит в прихожей топтаться. Пойдем, я приготовлю завтрак! – сказала она, забирая у него подарки. – Ты, наверняка, голодный. Бернт уехал по делам, вернется к вечеру. Ты останешься?
Вечером уложенный на гостевой диван Курт размышлял о том, когда же его девочка, его Линда, успела вырасти. Казалось, еще совсем недавно была совсем малышкой, с кривовато завязанным на голове большим голубым бантом, и вдруг сама готовится стать матерью. Он вспомнил черно-белый рентгеновский снимок, с гордостью продемонстрированный ему: «Ну что, дед, познакомься с внучкой». Курт в который раз погонял во рту непривычное слово, отдающее тревожной радостью. Внучка. Он представил себе маленькую девочку, похожую на Линду и невольно улыбнулся. За окном, как на одной из присланных Линдой картинок, крупными хлопьями плавно и неторопливо падал снег.
***
Известно, что понедельник – день тяжелый. Этот не стал исключением, для начала заставив достать лопату и расчистить выезд со двора. Пока Курт, недовольно бурча, высвобождал двери гаража из ледяного плена, метким броском пущенное солнце, выкатилось из-за горизонта и повисло над крышей дома, нахлобучившего на себя неловко сползающую папаху облака. Будто залитый сахарной глазурью снег искрил и переливался под отмытым до яростной синевы небом. Намахавшись лопатой и чувствуя себя так, будто по меньшей мере прорыл туннель под Ла-Маншем, Курт остановился перевести дух. Мороз тут же радостно набросился на него, чувствительно пощипывая незащищенную одеждой кожу, забираясь за шиворот, вырываясь изо рта облачками пара. После навязанной ему зарядки, это было, пожалуй, даже приятно. Отправив в карман перчатки, он прищурился, вспоминая местонахождение солнечных очков, давно пылившихся где-то без дела. Может, посмотреть в бардачке? Он подошел к машине, чьи лакированные бока лоснились от удовольствия. На поворот ключа та ответила радостным урчанием. Выезжая на улицу, где снегоуборочная техника трудолюбиво выкладывала обочину сугробами, Курт поймал себя на том, что непроизвольно улыбается.
Полчаса спустя, комфортно устроившись перед офисным компьютером, он обнаружил очередное письмо. «Каждый счастлив настолько, насколько он умеет быть счастливым», - прочитал он и усмехнулся, вспомнив недавний разговор с Линдой, которая, как выяснилось, ничего ему не посылала.
- У тебя появился виртуальный друг, - не без ехидства прокомментировала она историю с письмами и под недобрым взглядом Курта исправилась: - Или подруга.
- Обыкновенный спам, - возразил Курт.
- Смотри-ка, какие ты слова знаешь - смеясь, протянула дочь, и продолжила: - Как бы там ни было, не такие уж и плохие советы. Рождественская азбука для ворчунов.
Все еще улыбаясь, Курт кликнул по вложенному файлу. Заполнившее экран изображение согнало улыбку с его лица.
«Не может быть, - прошептал он удивленно и потер переносицу. - Это становится интересно».
Теорию о спаме можно было смело отправлять в корзину: на присланной фотографии был его дом. Вернее, заснеженная улица с тремя домами, один из которых - его. Очевидное доказательство того, что письма и впрямь были адресованы ему, причем кем-то отнюдь не виртуальным, а знающим его достаточно хорошо, включая и то, где он живет. Кстати, снимок не мог быть сделан давно. Разглядывая праздничные украшения на фасадах соседских домов, Курт сосредоточился и попытался вспомнить видел ли он всю эту рождественскую мишуру перед своим отъездом в Вестерос или нет. Так и не сообразив, он решил прояснить это позже, заодно уточнив у соседей, не заметили ли они кого-нибудь, и вернулся к имеющимся письмам.
Он переместил их в отдельную папку и вновь пролистал. Получилось шесть – по одному в день. По одному в рабочий день, поправил себя Курт. Шесть писем – шесть рождественских картинок. Все были отправлены с одного адреса и приблизительно в то же время: около семи часов утра, с разницей в пять-десять минут. Признав, что на этом его минималистические познания в информационных технологиях исчерпались, он оставил открытым одно письмо и выглянул в коридор:
- Мартинссон, - тот с готовностью поднял голову. – Как узнать, от кого пришел мейл?
- По подписи? – предположил Мартинссон и, заслужив возмущенный взгляд Курта, поднял ладони в примиряющем жесте. – Хорошо, давай, я просто взгляну, в чем проблема.
Курт недовольно кивнул и, пустив Мартинссона к компьютеру, примостился рядом. Углядев содержание письма, тот ожидаемо не сдержал ухмылки, но никакого саркастического комментария так и не прозвучало. Некоторое время в кабинете царила умиротворенная тишина, нарушаемая только негромкими щелчками клавиш. Внимание Курта разделилось между споро летающими над клавиатурой длинными пальцами и попыткой осознать хоть какую-то информацию из всплывающих и исчезающих на экране окон. Но вот обтянутые тонким джемпером плечи опустились, и Магнус повернулся к Курту, признавая поражение:
- Ничего не выходит. Он хорошо замел следы. Я не могу найти, откуда отправлены письма, но могу заблокировать адрес так, что они просто не будут приходить к тебе. Что скажешь?
Курт на мгновение задумался, вспомнил прошедшие выходные, смеющуюся Линду и помотал головой:
- Нет, пока не стоит. Если что – я скажу.
- Нет проблем.
Мартинссон ушел, а Курт вернулся к последнему письму. Если не брать в расчет зашифрованного адреса, то присылать рождественские открытки – дело нехитрое. В интернете их пруд пруди. Даже он бы справился. Но последняя фотография все меняла. Кто бы не отправлял эти письма, он не поленился доехать до его дома ради одного снимка, что возвращало к самому главному вопросу: «Зачем?» И Курт собирался получить на него ответ.
***
Теперь по утрам на работу его влекло заинтересованное любопытство, заставляющее первым делом проверять почту. Именно поэтому отсутствие очередного письма неприятно удивило его. Отправитель, необычайно пунктуальный до этого, внезапно пропустил один день. Почему? Решил завязать, прежде чем Курт разгадает загадку? Это предположение, равно как и мысль, что он что-то упускает, вызывало глухое раздражение. Он сделал глоток кофе и вернулся к последним мейлам. С момента получения фотографии своего дома, его коллекция пополнилась всего двумя новыми изображениями. Поскольку одно из них было банальной рекламной картинкой: рождественские атрибуты, чашка кофе с пышной шапкой молочной пены, какие-то плюшки – от одного взгляда на которые рот наполнился слюной, а уровень сахара в крови ощутимо скакнул вверх, - то стоило сконцентрироваться на втором. Любительский снимок, наподобие фотографии с его домом. В кадр попала часть барной стойки, наряженная елка в углу, несколько столиков с посетителями и официантка, в короткой юбке, зеленой курточке и красном с изумрудной оторочкой колпаке. В этом должен быть смысл. Курт был уверен в этом, как и в том, что тот ускользал от него. Какие-то ассоциации робкой стайкой мялись на грани сознания, не решаясь выйти вперед и взять слово.
«Может, стоит подойти к этому, как к обычному расследованию? Распечатать все материалы, собрать досье». Поскольку ничего лучшего в голову все равно не приходило, Курт отправил накопившиеся картинки на принтер. Как только последнее изображение ушло в печать, он поспешил в сторону утробно гудящей машины и наткнулся на Мартинссона, изучающего какие-то бумаги.
- Прямо мистика, - тот поднял глаза на Валландера: – Отправил в печать отчёт - получил это.
Он тряхнул листком с пушистой увитой гирляндами ёлкой и горящим камином. Простодушное выражение его лица Курта абсолютно не обмануло. Было совершенно очевидно, что какая-нибудь идиотская шуточка ужом вертится на самом кончике его языка, не позволяя закрыть рот. Первым побуждением Курта было смутиться и всячески отрицать своё отношение ко всё ещё выплёвываемым принтером бумагам, но, взглянув на Мартинссона, передумал. Тот уже явно сделал выводы, и никакие протесты Курта ничего не изменят.
- Это моё, - сумрачно признался Курт и потянулся за своим добром. Но Мартинссон не собирался так легко выпустить добычу. Причем, судя по всему, Курт также попал в эту категорию.
- Твое?! – Он с интересом покосился на него. – Курт, - драматически понизив голос, Магнус склонился к его уху: - ни в коем случае не показывай это никому! Я сохраню твою тайну, но другие не будут столь деликатны…
- Не понимаю, о чём ты, - оборвал его Курт и неловко перехватил последний распечатанный лист, стараясь уберечь его от Мартинссонова неуёмного любопытства.
- О том, - Судя по ухмылке парня, его попытка не увенчалась успехом, – что для передоза от умиления в этой подборке не хватает только пары пушистых котят. Надо же какой ценитель прекрасного скрывается за маской сурового инспектора!
Внутренне вздохнув о тех благословенных временах, когда Мартинссон еще робел перед ним, Курт решительно отобрал у него бумаги и сделал шаг назад, возвращаясь к комфортным границам личного пространства:
- Заткнись! – Он кивнул в сторону вновь заворчавшего принтера: – А то ведь если тебе мало одного отчета, я могу это быстро исправить.
Он поспешил уйти, проигнорировав негромкое фырканье сзади:
- Котят! Срочно! Чем больше, тем лучше.
Перелистывая на ходу бумаги, он возвращался к себе, когда, приняв обличье Найберга, удача улыбнулась ему.
- Курт!
Что тот от него хотел, Курт так никогда и не узнал, не слишком вежливо прервав:
- Где ты это взял?
- Что это?! - не сразу сообразил Найберг: - Аааа… Рад бы сказать, что это подарок от поклонницы или от духа рождества, но увы… Я просто купил его.
- Что ты сказал? – Курт насторожился не хуже собаки, почуявшей след.
- Что я купил себе этот кофе, - Найберг приподнял руку с картонным стаканчиком. – А ты что думал? Что я его стащил? Или отобрал у сироты?
- Я имел ввиду, почему ты заговорил о «духе рождества»? - уточнил Курт, подозрительно разглядывая Найберга.
- Потому что декабрь? - пожал плечами тот. – Курт, с тобой все в порядке?
- Да! – отмахнулся он, - А где ты его купил?
- Ну знаешь… - Найберг поглядел на него с обреченным выражением смотрителя музея, поймавшего пятилетку за попыткой вытащить стрелу из колчана Купидона, но тем не менее ответил: – В кофейне рядом с отделением.
- Рядом с отделением есть кофейня? – удивился Курт.
- Да, есть, за углом, в конце улицы, - терпеливо подтвердил Найберг. – Больше половины участка ходит туда перекусить - близко и для полицейских скидка. Если бы такие простые человеческие радости тебя интересовали, ты бы тоже это знал.
- За углом! Ну конечно, – пробормотал Курт и поспешил, влекомый прочь звуком охотничьих рожков. – Спасибо, Свен!
Минут через десять, слегка запыхавшись, он стоял перед входом в кафе. Всё совпадало, Курт глянул на распечатку: бар, ёлка, наряд официантки и эмблема в виде стилизованного солнца на витрине, которую он и углядел на стаканчике Найберга, приведшем его сюда. А ведь ему с самого начала дали подсказку: «Кто знает, что тебя ждет за углом?» - но, посчитав это очередным нравоучением, он не обратил на нее внимания и потерял целый день. Он энергично толкнул стеклянную дверь, отозвавшуюся резким звяканием колокольчика и пустившую внутрь солнечного зайца, бодро метнувшегося к барной стойке и затерявшегося среди бутылок. Курт сморгнул, приноравливаясь к полумраку помещения. Для ланча было еще рановато, и большая часть столиков пустовала. Густой запах кофе обволакивал, согревая. Сейчас он смутно припоминал, что несколько раз был здесь, - уж не со Сведбергом ли? - но память не сохранила четких воспоминаний кроме того, что, кажется, закончить свой обед ему не удалось из-за очередного вызова на место преступления.
- Добрый день, - обратилась к нему официантка. – Могу я вам предложить что-нибудь?
- Добрый день. Карин? - прищурившись, он прочитал имя на ее бейджике.
- Да, - подтвердила девушка.
- Скажите, пожалуйста, а давно у вас рождественские украшения? – спросил Курт, оглядываясь.
- С минувших выходных. А что?
- Просто… Мне прислали этот снимок, хотелось понять, кто и когда мог его сделать. – не особо надеясь на успех, Курт протянул ей слегка помятый листок.
- Думаю, что это была та молодая женщина, которая заходила позавчера, - улыбнулась Карин, возвращая распечатку. – Она предупредила, что вы придете.
- Что?! – Курту показалось, что он ослышался.
- Да, она сказала, что вы обязательно зайдете на этой неделе, и хотела сделать вам небольшой сюрприз.
- Вы уверены, что речь идет обо мне? – ошарашено переспросил Курт.
- Вы позволите? – Карин подвела его к стойке и указала на пробочную доску на стене. Девушка у кассы с заметным интересом посмотрела на него и сделала большие глаза своей товарке. – Это же вы? – Официантка показала фотографию Курта, прикрепленную среди визитных карточек, фотографий других посетителей и рекламных проспектов. Курт смог только кивнуть, и та зачастила: – По ее словам, вы никогда не успеваете нормально поесть, поэтому ей хотелось угостить вас ланчем. Она заплатила вперед, так что располагайтесь, пожалуйста. Я принесу наше дневное предложение.
- Подождите, - встрепенулся Курт, позволивший усадить себя за столик и послушно взявший меню. – Как ее звали? Как она выглядела? Можете ее описать?
- Кажется, она представлялась... Лина? Элин? – заколебалась Карин. - Нет, не помню. Она темноволосая, не слишком высокая. Стройная. Около тридцати лет. Мы подумали, что это ваша дочь, и решили, что это ужасно трогательно.
- Это не моя дочь.
- Вот это да! Как романтично, - глаза официантки загорелись любопытством. – Скорее всего, у нее к вам чувства. – Она жадно разглядывала Курта в очевидной попытке разгадать, что в нем могло побудить кого-то на столь романтичный поступок. - А вы узнали кого-нибудь по этому описанию?
- Может быть, - задумался Курт. – Послушайте, - спохватился он: – а если бы я не пришел?
- Мы ее тоже об этом спросили.
- Да, - вмешалась вторая официантка, не в силах оставаться безучастной свидетельницей столь волнующего разговора. – Но она была совершенно уверена, что вы появитесь.
- Вот как? – протянул Курт, слегка польщенный столь безграничной верой в себя.
- Она оказалась права – вы же здесь. Так что вы выбрали?
Некоторое время спустя, Курт с удовольствием поглощал принесенные ему салат и сэндвич. Те оказались совсем неплохими, а он и впрямь изрядно проголодался. За кофе, он задумался, машинально вращая перед собой чашку, со все тем же стилизованным солнцем на фаянсовом выпуклом боку.
Незнакомка побывала здесь во вторник. В среду прислали фотографию. Он нашел кофейню только день спустя. Связано ли отсутствие письма с тем, что ему потребовалось на поиски больше времени, чем предполагал отправитель? Или же причина иная? Он откинулся на спинку стула, рассеяно следя за прохожими. Происходящее вышло за рамки простой шутки, и теперь его переполнял азарт докопаться до истины. Кстати, Анне-Бритт вполне подходит под описание. Но зачем бы ей это делать? Предположение, что у нее к нему «чувства», Курт отмёл, как полнейшую чушь. Хотя это довольно просто проверить. Не наличие «чувств», а была ли Анне-Бритт той самой незнакомкой.
- Карин, а вы узнали бы эту женщину, если бы снова её увидели?
- Да, – кивнула она, - Не каждый день приходят с такими необычными просьбами.
- Договорились, - поднялся Курт, оставляя на столике чаевые. – Если мы придем – буду рассчитывать на вашу помощь. Только не подавайте вида, что вы ее узнали.
- Конечно, нет! – заговорщицки подмигнула Карин, жаждущая узнать продолжение истории. – Не сомневайтесь.
- И если вы не против, я заберу это.
Не дожидаясь ответа, Курт открепил свою фотографию и сунул в карман.
«Можно, попробовать проверить на отпечатки пальцев, - лениво подумал он, когда дверной колокольчик проводил его легкомысленным звоном. - Кстати, Найберг употребил тот же оборот, что в письме: «за углом». И, вдобавок, эти его шуточки про рождество. Совпадение?»
Перебирая в уме различные версии, Курт, сытый и вполне довольный, возвращался в отделение, чувствуя легкую благодарность, за неожиданный ланч, - кстати, цены в этом заведении были достаточно умеренные, чтобы он мог не переживать из-за неуместной щедрости незнакомки. Хотя он сомневался в том, что женщина, заказавшая для него ланч, и таинственный отправитель - одно и то же лицо. Это было бы слишком просто. А очевидные ответы, как подсказывал его опыт, чаще всего неверные. Так что следовало умерить овладевшее им легкое нетерпение и просто дождаться следующего мейла.
***
Если не считать единственного пропуска, письма приходили регулярно, как по часам. А с ними и новые головоломки. Некоторые были очевидны, над некоторыми приходилось попотеть. Иногда Курту хотелось махнуть на все рукой, но каждый раз любопытство хватало его за шиворот и волокло за собой. История с письмами будоражила воображение своей абсурдностью. Он не понимал, какую цель преследует неизвестный отправитель, и это его раздражало. Курт вообще не выносил не понимать что-либо: во всяком случае, в расследуемых делах - необходимая и весьма красноречивая поправка.
В принципе, он бы мог просто-напросто игнорировать эти послания, не предпринимать никаких действий. Что бы изменилось, если бы он не пошел в кофейню? Ровным счетом ничего! Но в том-то и дело, что он просто физически не был способен оставаться в стороне, основательно заглотив крючок, с предложенной ему наживкой. Курт всерьез включился в игру, воспринимая ее как личный вызов, наподобие: «Поймай меня если сможешь!» - и был уверен, что справится. Он любил ребусы, и тот волнующий момент, когда разрозненные части складываются в цельную картину. И не только любил, но и был чертовски хорош в них. В конце концов он выяснит, кто стоит за всем этим, а пока от души развлекался их маленьким поединком и втайне был благодарен за предоставленную возможность сконцентрироваться на решении загадки. Особенно без прилагающегося трупа в качестве дополнительного бонуса.
Курт уже и забыл, когда ему доводилось просто побродить по Истаду и окрестностям, и с удивлением обнаружил, что получает давно забытое удовольствие от этих вылазок. А письма тем временем приводили его в абсолютно разные места. Он очутился на ярмарке, больше похожей на замысловатый лабиринт из празднично украшенных и подсвеченных разноцветными лампочками палаток со всякой рождественской мишурой. Слегка захмелев от окружающей его суеты и щедро приправленного ароматом гвоздики и корицы воздуха, он наткнулся на Найберга. Тот вцепился в него с энтузиазмом миссионера, желающего наставить на путь истинный какого-нибудь бедолагу туземца, и радостно потащил его пропустить стаканчик глинтвейна. Одним стаканчиком дело не ограничилось, и они плавно переместились в ближайший бар. В результате, чуть пошатывающийся Курт домой вернулся заполночь, и шаря по карманам в поисках ключей, некоторое время удивленно изучал выуженную вместе с ними и невесть как туда попавшую сахарную тросточку.
В другой раз его отправили на побережье, и совершенно неожиданно для себя он остался на ночь в маленькой гостинице, где даже сквозь закрытые ставни доносился глухой шум лениво ворочающегося в своих ледяных доспехах моря. В уютном книжном магазинчике, набитым доверху, как бабушкин сундук, ему вручили очередную открытку, на это раз музыкальную, которая тут же разразилась первыми тактами вездесущей «Jingle bells», распугав и без того немногочисленных посетителей. Он в ужасе закрыл ее, оборвав на полуслове. А сам, побродив между полками, не устоял и, чувствуя себя неисправимо сентиментальным, купил Линде в подарок толстый фотоальбом, с розовой обложки которого беззубо улыбался новорожденный младенец. К чему он это купил, он и сам не понимал.
В целом, в последнее время его жизнь была какой угодно, но только не скучной, и в глубине души он был до странности доволен происходящим, что не мешало ему поминать неизвестного благодетеля по несколько раз на дню.
***
Собственно, именно это он сейчас и сделал, поскользнувшись и с трудом удержав равновесие. «Еще не хватало растянуться тут при всех!» Он неприязненно посмотрел вокруг. Новое послание направило его к ратуше. Уже на подъезде он заметил необычайное оживление и бросил машину за пару кварталов до площади. Было холодно. Вчерашнюю оттепель прихватило морозом, а спину - радикулитом. Мостовая, местами превратившаяся в каток, глянцево блестела под ногами. Недоумевая, что привело сюда всех этих людей, он медленно продвигался вперед, когда заметил Анне-Бритт, опустившуюся на колени перед маленькой девочкой. Та капризно терла себе глаза, и при каждом ее движении, варежки двумя заячьими ушами нервно подрагивали на удерживающих их резинках.
- Помощь нужна? – поинтересовался Курт, поравнявшись с ними.
Анне-Бритт подняла глаза от шнурков, которые пыталась безуспешно завязать, и растерянно улыбнулась:
- Курт?! Нет, спасибо. Лиззи просилась пойти на праздник, но, похоже, это была не самая лучшая идея. Еще и машина не завелась, так что нам пришлось добираться на общественном транспорте, - Она устало махнула рукой и повернулась к дочери: - Может, вернемся домой?
- Мама! Ты мне обещала, - заныла девочка.
- Хорошо, - поспешила успокоить ее Анне-Бритт и поднялась на ноги.
- А что за праздник? - спросил Курт осторожно.
Анне-Бритт на пару с дочерью уставились на него, как на инопланетянина:
- Санта Люсия, - с суровым видом пояснила Лиззи.
- У нее уже был праздник в детском саду, и я думаю, она устала и перевозбудилась, - Анне-Бритт понизила голос, кивая на дочь. Курт перевел взгляд на Лиззи: из-под зимней одежды виднелись оборки белого платья. - Но ей очень хотелось посмотреть на больших девочек.
«Санта Люсия! Как он мог забыть об этом? Сегодня же 13 декабря! С другой стороны, с тех пор как в этот день Линда приносила им с женой завтрак, прошло немало лет».
- Что ты скажешь, если я понесу тебя? – неожиданно для себя, предложил он Лиззи.
- Курт, не стоит, - воскликнула Анне-Бритт, в то время, как девочка уже потянулась к Курту.
- Ничего страшного, я и сам шел туда же, - успокоил он Анне-Бритт, неуверенно поднимая Лиззи, крепко обхватившую его шею на манер мартышки. – Ну, мы идем?
- Да, спасибо, - Анне-Бритт смотрела на него, будто он был Иисусом, только что превратившим воду в вино, ну или, по крайней мере, достал пару кроликов из шляпы.
Страшно боящийся оскользнуться и загреметь вместе с девочкой, Курт старательно глядел под ноги. Когда они наконец добрались до ратуши лучшие места уже были заняты, и им пришлось расположиться ближе к выходу. Народу было много. Лиззи, ноющая, что ей ничего не видно, непоседливо крутилась и так и норовила исчезнуть в толпе. Анне-Бритт нервничала, опасаясь потерять ее. Не выдержав, Курт вновь подхватил девчонку на руки и устроил у себя на плечах. Та, увлеченно болтая ногами, елозила и крутилась как флюгер на ветру. Курт придерживал ее, одновременно стараясь и не уронить и хоть немного смягчить пинки, которыми Лиззи щедро награждала его. Когда маленький ботинок в очередной раз чувствительно двинул его в грудь, Курт почувствовал, что его терпение на исходе. Он уже был готов совершить какой-нибудь неполиткорректный поступок, вроде окрика или шлепка по попе, но тут в высшей степени своевременно началось шествие. Девушки с горящими свечками в руках запели, и он облегченно вздохнул. Лиззи, замерла будто завороженная, сжимая коленки, словно взявшись его задушить. Чистые девичьи голоса старательно выводили мелодию. Прошло некоторое время, прежде чем Курт заметил, что шевелит губами беззвучно повторяя слова. Впервые за долгие годы оказавшийся в самом сердце праздника он расчувствовался как последний идиот и незаметно вытер глаза. Лиззи увлеченно подпевала, не попадая в ноты и, судя по всему, внося существенные изменения в его прическу.
Когда все окончилось, они потихоньку двинулись к машине Курта. Переполненная эмоциями, Лиззи еще успела заговорщицким шепотом сообщить ему, что когда вырастет, обязательно станет Люсией и у нее будет корона на голове, прежде чем начать клевать носом и заплетаться в собственных ногах. Так что несмотря на слабые протесты матери Курт опять взял ее на руки. По дороге Анне-Бритт неожиданно дотронулась до его локтя и кивнула направо. Курт повернул голову и немного впереди увидел Мартинссона, в сопровождении молодой женщины и мальчика. Мальчишка, идущий между ними, периодически поджимал ноги, а Мартинссон и его спутница подхватывали его, выкидывая вперед, раскачивая как на качелях. Курту даже отсюда показалось, что он слышит их веселый смех.
- Кто это с ним? – вполголоса, чтобы не побеспокоить заснувшую Лиззи, спросил Курт.
Анне-Бритт пожала плечами:
- Даже и не знала, что у него есть девушка.
На следующее утро, когда он появился в отделении его перехватила Анне-Бритт:
- Я хотела поблагодарить тебя. И вот, - она неловко протянула ему листок. – Лиззи нарисовала, - поторопилась она добавить в ответ на удивленное лицо Курта. – Я пообещала ей, что обязательно передам тебе.
Он глянул на рисунок, где неуверенные линии цветного карандаша складывались в человечка: овал головы, широкая улыбка, щетка встрепанных волос, прямоугольная почти до пят куртка и непропорционально длинные пальцы… «Курт» - было кривовато выведено рядом с человечком. Буква «Р», упрямо смотрела в другую строну. Курт засопел, скрывая смущение:
- Спасибо…
- Нет, это тебе спасибо! Даже и не знаю, как бы я справилась! Если я могу что-то для тебя сделать…
И тут его осенило:
- Вообще-то ты можешь, - Он поспешил воспользоваться ее оговоркой. – составить мне компанию за ланчем.
- Ты приглашаешь меня на ланч? - ошеломленно переспросила Анне-Бритт. Судя по ее виду у него как минимум появилась вторая голова, хотя больше тянуло на целую гроздь лишних голов.
- Да, - подтвердил он, не давая ей пути к отступлению. – Что скажешь, насчет сегодня в двенадцать?
Анне-Бритт, пару раз открыла рот, прежде чем выдавить из себя неуверенное:
- Договорились.
Между ними повисло неловкое молчание, нарушенное появлением Мартинссона. Тот, принеся с собой легкий запах морозного утра и одеколона, задержался поздороваться. Анне-Бритт обеими руками ухватилась за возможность сменить тему:
- Магнус! Мы с Куртом видели тебя вчера в ратуше!
Магнус удивленно посмотрел на Курта:
- Не знал, что тебя привлекают подобные мероприятия.
- Могу сказать то же о тебе, - парировал Курт.
- Меня – не слишком, - согласился Мартинссон. – Но Эвелина просила составить ей с Лукасом компанию - и я не мог отказать.
- Эвелина - твоя девушка? – поинтересовалась Анне-Бритт.
- Нет, - неожиданно покраснел Мартинссон. Это вдруг живо напомнило Курту первые шаги Магнуса в отделении: легко смущающийся, нахальный и до невозможности упертый. С тех пор немало воды утекло, унеся с собой и излишнюю эмоциональность и наивное восхищение щенка перед матерым волком, свойственные тому поначалу. Во всяком случае, Курт, давно потерявший способность вгонять Мартинссона в краску и до сих пор уверенный в бессмысленности этого занятия, с интересом наблюдал за происходящими с тем трансформациями. – Эвелина просто подруга.
- Теперь это так называется?! – поддразнила его Анне-Бритт.
- Да, - хмурясь все сильнее, подтвердил Мартинссон.
- Магнус, кого ты обманываешь? Пойти ради кого-то на скучное мероприятие? Это что-то да значит! И вы так мило выглядели вместе. Да, Курт?
Выразить свое мнение на этот счет, Курту на дали. Собственно, он и не спешил это сделать, почему-то не желая соглашаться с Анне-Бритт и с легким нетерпением дожидаясь ответа Мартинссона.
- Ничего подобного… - возразил тот.
- А ты уверен, что девушка тоже так считает? – Анне-Бритт, продолжала шутить, не замечая растущее недовольство парня.
- Да! Мы - просто друзья! –Мартинссон почему-то глянул на Курта и тут же отвел глаза. – Эвелина знает, что мне нравится другой человек… - Он оборвал себя на полуслове, и взрыв, уже некоторое время подсознательно ожидаемый Куртом, наконец рванул: – И вообще это не твое дело! С каких это пор, ты стала интересоваться чужой личной жизнью?! Своей не хватает?!
Он резко развернулся и вылетел прочь из помещения, чуть не сбив при этом входящего патрульного. Анне-Бритт растерянно повернулась к Курту.
- Кажется, я позволила себе лишнего.
***
«Может, зря я жаловался на скуку?» - посетовал Курт в очередной раз. Сумасшедший день. Тот случай, когда получаешь, больше, чем ожидал. И намного больше, чем хотел бы получить. Если бы можно было отмотать время назад, он бы с радостью так и сделал, но увы. А виновато во всем было очередное письмо, приведшее его на почту.
Когда он сообразил, на что намекает фотография, то начал действовать, не откладывая дела в долгий ящик. Озарение пришло к нему внезапно - конечно, бельчонок, заглядывающий в почтовый ящик! Курт резко остановил машину, отчего сидящий рядом Мартинссон несколько удивился:
- Я думал, мы возвращаемся в участок?
- Ты возвращаешься, - ответил Курт. – Я задержусь. У меня дела.
- Но как я… - начал Мартинссон, и его брови стремительно взметнулись. «С такой мимикой, - не в первый раз подумал Курт, - можно вполне обходиться и без слов». Но именно этого парень категорически не умел, как магнитом притягивая к себе всякие неприятности.
- Поймай машину, - отмахнулся Курт, дождался, пока он вылезет, и уехал, не слишком заботясь о дальнейшей судьбе младшего детектива. Зеркальце заднего вида отразило высокую ладную фигуру, зябко ежащуюся на ветру и плотнее заматывающую шарф на шее.
В Истаде было несколько почтовых отделений. Курт начал с ближайшего к участку, но там для него ничего не нашлось. На третий раз Валландеру повезло. Молодой человек, сверившись с компьютером, подтвердил, что да, для Курта есть посылка. Он скрылся в глубине помещения и вскоре вернулся с небольшой коробкой.
- А почему ее не доставили мне домой? – Курт легонько встряхнул посылку, словно ожидая, что она вдруг затикает.
- Ее оставили до востребования. Ваш адрес не указан. Только имя, - ответил служащий и переключился на следующего посетителя.
Курт отошел в сторонку, изучая коробку. «Лисбет Саландер», - прочитал он имя отправителя. Ниже был указан адрес в Стокгольме.
«Вряд ли имя и адрес настоящие, но проверить не мешает. Надеюсь, Мартинссон уже добрался до отделения».
Он был на полпути к выходу, когда дверь распахнулась, впустив взъерошенного Сведберга.
- Курт?
- Калле?
Прозвучало практически одновременно.
- Что ты тут делаешь?
- Зашел проверить корреспонденцию, - смущенно, как показалось Курту, ответил Сведберг.
Из-за того ли, что Истад – маленький город, или по какой-то другой причине, но в последнее время Курт повсюду натыкался на своих коллег. И речь шла совсем не о работе. Найберг, Анне-Бритт, Мартинссон, даже Лиза, все они повстречались ему в погоне за таинственным незнакомцем, причем некоторые не единожды. Как, к примеру, Сведберг. Это сбивало с толку и заставляло подумывать о заговоре. Устав от этих совпадений, Курт решил разобраться как минимум с одним подозреваемым:
- Может, вместе перекусим? Как раз, самое время.
Предложение застало Калле врасплох, но он кивнул, соглашаясь. Не без задней мысли Курт выбрал ту самую кофейню и теперь, пристроив посылку на соседний стул, внимательно присматривался к Калле, с удивлением обнаружив, что тот явно чувствует себя неловко.
Официантка… Карин, дружески улыбнулась Курту и, подавая меню, негромко спросила:
- Так и не нашли ее?
Курт отрицательно покачал головой. Как он и предполагал, Карин не опознала в Анне-Бритт таинственную незнакомку и, кажется, переживала из-за этого больше самого Курта, не переставая надеяться на хэппи-энд этой чрезвычайно романтической, в ее глазах, истории. Каким-то образом вокруг него организовалась целая группа поддержки. Считая, что они повязаны общей тайной, официантки нередко останавливались поболтать с ним и, похоже, поместили его в категорию завсегдатаев, которым полагались определенные привилегии. Так что для него всегда находился свободный столик, что было очень кстати - в последнее время он зачастил сюда. Исключительно ради дела, конечно.
Как только заказы были сделаны, Курт переложил посылку на стол.
- Как ты думаешь, - поинтересовался он у по-прежнему напряженного Калле. – Что там внутри?
- Уголовный кодекс? – пожал тот плечами и на мгновение стал похож на нахохлившегося воробья. - Откуда мне знать? Открой – увидишь.
Курт задумался. Вскрывать посылку тут казалось не слишком удачной идеей: и в самом деле, кто его знает, что там окажется? Но, с другой стороны, если Калле имеет отношение ко всему этому, то может себя выдать. Орудуя тупым ножом, взятым со стола, Курт принялся за коробку. В ней обернутый темно-синей с золотом бумагой обнаружился сверток поменьше. Валландер нетерпеливо разорвал упаковку, вытащив на свет пару шерстяных носков.
- Полезная вещь. По сезону, - прокомментировал Калле нейтрально.
Курт, тщетно пытавшийся разобрать выражение его лица, сдался и приступил к еде. Мысль вывести Сведберга на чистую воду по-прежнему не отпускала его, и он попытался зайти с другой стороны:
- В последнее время я получаю странные письма, - начал он, наблюдая за Калле. – Ты знал! – обвиняюще воскликнул Курт, наставив на него вилку. Вопреки ожиданиям тот не стал открещиваться.
- Да, - согласился Сведберг.
- Откуда?
- Магнус, - просто ответил Калле, продолжая невозмутимо расправляться со своей порцией.
- Ну конечно! – фыркнул Курт.
«Он сохранит мою тайну. Другие не будут столь деликатны! – внутренне передразнил он Мартинссона. – Мелкий засранец!»
- Ладно, тем более ты все равно в курсе. Сначала это были просто открытки. Потом мне прислали фотографию, которая привела меня сюда, - он взмахнул вилкой, отчего салатный лист меланхолично спланировал на пол. - И тут меня ожидал непонятно кем заказанный ланч. Теперь, вот – носки. Что ты обо всем этом думаешь?
- А что я по-твоему должен думать? – прозвучал встречный вопрос. - Кто-то хочет, чтобы ты был сыт и тепло одет.
- Ну… К примеру, кто может стоять за этим? Я предполагаю, что это кто-то из отделения.
- Почему?
- Потому что тот, кто это делает, хорошо меня знает. И, как выяснилось, вне работы друзей у меня не слишком много.
- У тебя и на работе их не слишком много, - Сведберг, до этого избегающий его взгляда, вдруг посмотрел ему прямо в глаза. – Ты просто не даешь им шанса.
- И я не понимаю с какой целью, все это затеяно, - на автомате продолжил Курт свою мысль, не зная, как отреагировать на только что прозвучавший упрек, и предпочитая попросту проигнорировать его. Хотя настроение коллеги вызывало у него все большее недоумение. - Карин, - он кивнул на официантку, - вбила себе в голову, что тот, кто это делает испытывает ко мне чувства.
- Не исключено, - согласился Сведберг.
- Издеваешься? Достаточно взглянуть на меня, чтобы понять - это полнейший идиотизм!
- Курт, ты, порой, бываешь потрясающе слеп, - прервал его Сведберг.
Несколько секунд Курт раздумывал над совершенно непонятной фразой, а потом, устав ходить вокруг да около, пошел ва-банк:
- Так это ты? - спросил он прямо.
- Тебя интересует испытываю ли я к тебе чувства? Или не я ли прислал тебе эту посылку? Нет, посылку я не присылал.
Курт в первый момент облегченно вздохнул, а потом смысл сказанного оглушил его не хуже молота.
- Калле… - он запнулся, не зная, как продолжить.
- Да, Курт, - Сведберг выдержал потрясенный взгляд Валландера. - Послушай, я не знаю, зачем я признался… Наверное, устал. Просто, Курт, ты и в самом деле не замечаешь то, что происходит у тебя под носом. И… Не бери в голову. - Калле запнулся. – Кажется, мне стоит уйти.
Видя, как тот поднимается, Курт почувствовал, что должен что-то сделать. Выпить чего-нибудь крепкого и убедить себя в том, что этого разговора не было, казалось наиболее привлекательным выходом из положения. Оставив этот вариант на потом, он покрутил головой, собираясь с мыслями.
- Подожди. Это было внезапно. Но, ты же понимаешь, что это ничего не изменит между нами, - он осекся на полуслове.
- Понимаю, - Калле кивнул. – Ты – хороший человек, Курт. Но мне и впрямь пора идти, - Он оставил деньги за свой ланч. – Счастливого Рождества.
Он ушел, а Курт остался за столиком, приходя в себя и пытаясь справиться с царящей ввнутри неразберихой. Прошло немало времени и несколько порций виски, прежде чем он почувствовал себя способным двинуться с места.
По возвращении в отделение, он первым делом выдернул к себе в кабинет Мартинссона:
- Ко мне, живо! – а потом подошел к столу Калле: - Я подумал... - он ненадолго запнулся, - Может… сходим как-нибудь выпить?
- Спасибо, Курт, - невесело улыбнулся тот. – Я ценю твое предложение. Может быть. Когда-нибудь.
Курт кивнул и отправился в свой кабинет, где, переминаясь с ноги на ногу, его ждал Мартинссон.
- Трепло!
Тот вздрогнул и попытался все отрицать, но, напоровшись на недоброе выражение лица Курта, сдулся:
- Никто не мог понять, что с тобой происходит, - тем не менее пустился он в оправдания. – То с работы не выгонишь, а то как ветром сдуло. И ведешь себя странно. Один твой ланч с Анне-Бритт чего стоит! Я думал, она так и не оправится от потрясения. Вот и пришлось, спасать твою репутацию.
- То же мне, спасатель выискался! Дон Кихот, - он надеялся, что сарказм в его голосе был вполне осязаем, поскольку сил на дополнительные разборки уже не осталось. – Но, раз уж ты распустил свой длинный язык, вот тебе задание: - Курт сунул Мартинссону коробку от посылки. – Разберись с именем и адресом. Если найдешь, что-нибудь полезное – сообщи.
Почувствовав, что гроза миновала, Магнус глянул на упаковку и жизнерадостно ухмыльнулся. Курта всегда удивляла его способность к моментальной смене настроения. Только что делал вид, что преисполнен смущения и угрызений совести, а теперь улыбается во весь свой немаленький рот.
- Лисбет Саландер?! Курт, это же героиня романов Стига Ларссона! Да их все знают! «Девушка с татуировкой дракона»?! Ты не читал?! Я уверен, но все-таки давай уточним, - не спросив разрешения, он азартно плюхнулся за компьютер Курта. – Точно как я говорил, - произнес он удовлетворенно через несколько секунд. – Фискаргатен, 9. Согласно роману именно там живет Лисбет Саландер. Тебе шлют посылки вымышленные персонажи?! Круто! – не удержался Мартинссон, прежде чем пробкой вылететь из кабинета.
Курта послал Магнусу вслед весьма экспрессивную тираду, с удовольствием выплеснув на него накопившиеся за день эмоции.
«Да, уж, - подумал он, слегка успокоившись и разглядывая лежащую перед собой коробку, - скучной его жизнь уж никак не назовешь». Черт бы подрал эти письма! Винить неизвестного отправителя, было значительно проще, чем разбираться с собой.
***
Униформу сети магазинов ICA не узнать было невозможно так же, как и не распознать сам магазин, приютившийся в центральном гипермаркете. После недавних событий Курт, не вполне уверенный в том, стоит ли игра свеч, поколебался, но все ж таки решил довести дело до конца. Тем более, что до Рождества оставалась всего неделя. Он с большой долей уверенности считал, что вместе с праздником к своему логическому концу подойдет и история с письмами. Так что времени на то, чтобы докопаться до истины, у него оставалось не так уж много. «Чтобы наиграться», - внятно поправил внутренний голос, когда Курт отправился по новому адресу.
В магазине он, не теряя времени зря, обратился к администратору, представившись и предъявив фотографию улыбающейся женщины за кассой.
- Простите, вы узнаете эту даму?
- Да, - нахмурился полноватый, начинающий лысеть мужчина, назвавшийся Петером Юнссоном. – Это Сара Клаессон. У нее какие-то проблемы с законом?
- Нет, - Курт поспешил опровергнуть это предположение. – Совсем нет. Просто мне надо с ней поговорить. Она сейчас здесь?
- Сегодня не ее смена. Она выйдет завтра. Но если хотите, я могу поискать ее домашний адрес.
Решив, что беспокоить женщину в выходной – не слишком хорошая идея, Курт вежливо отказался, предупредив, что еще зайдет. На следующий день администратор тут же проводил его к Саре Клаессон. Та встретила его не слишком любезно.
- Что случилось? Я ничего не нарушала, а из-за вас провела несколько не слишком приятных минут, доказывая начальству, что не имею ни малейшего представления о том, что вам от меня надо.
Курт смутился и пустился в долгие сбивчивые извинения.
- Ближе к делу, пожалуйста, - перебила его женщина. – Мне еще работать.
Курт, вконец растерявшись, достал снимок:
- Я хотел спросить, знакома ли вам эта фотография, и не помните ли вы, кто ее сделал?
- А, - слегка оттаяла женщина. – Так значит, вы и есть тот самый папаша. Знала бы, какими хлопотами мне это обернется, ни за что бы не согласилась. Но ваш сын умеет быть убедительным.
- Простите? – слово ошеломлен не вполне точно соответствовало степени удивления Курта.
- Для мальчика шести лет он, конечно, очень развитой. Только зачем вы его оставляете без присмотра? Игра игрой, но уж вы то как полицейский должны знать, что это опасно. Ладно, - прервала она себя. – Не мне вас учить, как воспитывать сына. Вот, возьмите, - Она наклонилась и достала из-под кассы небольшую коробку с электрической гирляндой. – Он просил вам передать это.
Курт поспешил уйти подальше от недовольной женщины, борясь с непреодолимым желанием постучаться головой о что-нибудь твердое. Может, хоть тогда мозги встанут на место и начнут работать?! Потому что пока то, что творилось у него в голове больше всего напоминало вселенную после большого взрыва. Сын?! Уму непостижимо! Сначала дочь, а теперь сын! Подождите-ка. Он остановился, чувствуя, что как никогда близок к разгадке. Дочь. Он практически услышал щелчок, с которым все части головоломки стали на свои места. Лина. Элин. Эвелина и ее брат. Мартинссон! Ну конечно! Он ринулся к машине, стремясь поскорее добраться до отделения и надрать этому великовозрастному щенку уши. «Тебе шлют посылки вымышленные персонажи… Он не может найти адрес… Следы он замел! Взять эту самую метлу, которой он якобы заметал следы, и всыпать по первое число! Как говорится, вбить ума через задние ворота, чтобы неповадно было издеваться над старшими. Он что, думает, что его невинные глазищи и кудряшки защитят его? Как бы не так!» Он небрежно бросил гирлянду на сиденье рядом с собой.
За время пути у него было время слегка успокоиться и одуматься. Немалую роль в этом сыграло любопытство: ему хотелось узнать, какие еще трюки припас Мартинссон. Так что он решил пока подождать и тем временем хорошенько продумать свои дальнейшие действия. Тем более, что все козыри на этот раз лежали в рукаве у Курта. «Месть – это блюдо, которое подают холодным», - подбодрил он себя. К тому же, главный вопрос по-прежнему оставался без ответа. А именно он интересовал Курта больше всего.
Утром среди корреспонденции, переданной ему дежурным офицером, обнаружился простой конверт без марок и обратного адреса. Курт подозрительно поднял его, рассмотрев на просвет, а затем аккуратно вскрыл. Вслед за открыткой с пожеланиями счастливого Рождества ему на ладонь выпал ключ. Подобные ключи используются в вокзальных камерах хранения. Покрутив его в пальцах, Курт потянулся к компьютеру. Не обнаружив там ничего кроме рабочей почты, он не слишком удивился. Возникал вопрос, с какой стати присылать нормальное письмо… Ну, почти нормальное, вместо привычного мейла? Вывод напрашивался только один: чтобы быть уверенным, что Курт своевременно получит ключ, а значит, это почему-то важно. Он подкинул ключ на ладони, поглядывая в сторону кудрявой макушки. Будто почувствовав это, Мартинссон поднял голову. Некоторое время они смотрели друг на друга, а потом губы парня зашевелились, сложившись в ясно читаемое: «Что?» Не удовлетворившись этим, он проделал руками какой-то сложный жест, переводимый как: «Мне зайти?» Курт хотел отрицательно покачать головой, но потом передумал и кивнул.
Некоторое время спустя, загруженный на полную катушку Мартинссон выходил из кабинета в гораздо менее приподнятом настроении, нежели был до этого. Напоследок он не преминул удостоить шефа трагическим взглядом Золушки, оставшейся без бала, платья и кареты сразу и, вдобавок, узнавшей, что фея оказалась переодетым трансвеститом. А Курт, напротив, чувствовал себя совершенно удовлетворенным.
Убедившись, что Мартинссон последовал его распоряжениям, и путь свободен, Курт без помех добрался до вокзала, где довольно быстро нашел нужную ячейку. Нетерпеливо открыв, оказавшийся в ней конверт, Курт вытащил прямоугольник глянцевой бумаги, при ближайшем рассмотрении оказавшийся билетом в оперу. «Волшебная флейта» в Мальмё. Что ж, похоже, он знает, что будет делать завтра вечером. Вот только как быть с Магнусом? Приходилось признать, что Курт и в самом деле был тронут. С выбором подарка паршивец попал в самое яблочко. Не говоря уже о том, что сюрприз был не только дорогим, но еще и предназначался именно Курту. А это наводило на определенные мысли… Он и не предполагал, что Магнус в курсе его музыкальных предпочтений. Рассеянно постукивая билетом по ладони, Курт крепко задумался. Мелькнувший в голове план потихоньку начал приобретать очертания. И, без ложной скромности, это была гениальная идея: шах и мат в три хода.
***
- Мартинссон, со мной, - бросил Курт и двинулся к выходу, не сомневаясь в том, что парень последует за ним. Через пару минут, тот и в самом деле нагнал его, на ходу натягивая куртку.
- У нас вызов?
- Что-то вроде, - подтвердил Курт. – Надо кое-кого навестить.
- Куда мы едем? – Мартинссон промолчал целых пять минут, - Курт специально засек время - прежде чем сдаться.
- Увидишь.
Попробовав завязать разговор и убедившись, что все его фразы падают в пустоту, Мартинссон в конце концов замолчал. И после не мог найти слов, когда пожилой герр Линдберг долго тряс его руку и сердечно благодарил за совершенную работу.
- Вы не представляете, как мне дорога эта коллекция. Я собирал ее всю жизнь. И только благодаря вам я снова могу любоваться ей.
Следующие полчаса Магнус и Курт были вынуждены покорно рассматривать альбом со старинными монетами, время от времени выражая бурное восхищение. Старику явно было приятно такое внимание. Им удалось выбраться только прибегнув к хитрости: Курт незаметно достал из кармана телефон, набрал номер Магнуса, и тот, угадав его задумку, с легкостью подыграл.
- Да, конечно. Срочно выезжаем! - и уже сидя в машине добавил. - Чудом спаслись!
- Не чудом, а благодаря сообразительности твоего начальника.
- И зачем надо было брать меня с собой?
- Что ж, мне одному страдать? Одному оттуда не выбраться. И Линдберг хотел лично поблагодарить следователя, который раскрыл его дело.
- Но дело вел ты, - растерялся Магнус.
- А кто три месяца гонялся за монетами по антикварным лавкам и коллекционерам?
- Ну, у меня была наработанная база и связи с того дела про...
- Заткнись и наслаждайся славой, - перебил его Курт. - Нам нужно заехать еще в одно место.
Магнус проявил благоразумие и заткнулся.
Когда они припарковались у железнодорожного вокзала, Мартинссон удивленно вздернул бровь, но все же без лишних вопросов вылез из машины.
- Знаешь, что это такое? – Курт покопался в кармане и вытащил ключ.
- Ключ, надо полагать, - несколько напряженно ответил Магнус, и Курт удовлетворенно вздохнул: «Попался».
- Ага, - невинно подтвердил Курт. – Получил с письмом пару дней назад. Не было времени проверить раньше, но, думаю, он должен подойти сюда.
Он указал на автоматическую камеру хранения. Сверившись с ключом, Курт подошел к знакомой ячейке и, вставив его в замок, торжественно хмыкнул:
- Работает! Ну-ка посмотрим, что там у нас.
Прекрасно зная, что его там ожидает, он сосредоточился на реакции Мартинссона. С того самого момента, как они переступили порог вокзала, тот явно чувствовал себя не в своей тарелке, хоть и пытался это скрыть. В ячейке предсказуемо обнаружился простой белый конверт. Открывая его, Курт делано удивился:
- Хм! Билет в оперу. Вчерашний, - уточнил он мгновение спустя и в подтверждение своих слов протянул билет Мартинссону. Тот послушно взял его.
- Чертовски жаль, - сокрушенно продолжил Курт, вглядываясь в машинально закусившего губу Мартинссона. – Всегда любил эту оперу.
Явно расстроенный парень тем не менее упорно молчал.
- Ну да ладно, что ж поделаешь, - Курт небрежно запихнул билет в карман. – Пойдем, подброшу тебя до дома. Здесь нам больше делать нечего.
Уже в машине, не отрывая глаз от дороги, он вновь заговорил:
- Знаешь, что любопытно? – он почувствовал, что Магнус, до этого беззвучно притаившийся на своем сиденье, повернулся к нему. – Не считая тебя и Найберга, никто не в курсе, кто такая Лисбет Саландер. Да и Найберг не сразу вспомнил.
- Что ты хочешь этим сказать? – Магнус ощутимо напрягся.
- Ничего. Мне просто показалось это занятным. Равно, как и тот факт, что кассирша в торговом центре, рассказала, что присланную мне фотографию сделал мальчик лет шести. Если не ошибаюсь, приблизительно столько лет брату Эвелины? – поинтересовался Курт, но так и не дождавшись, ответапродолжил: - Кстати, об Эвелине. По словам официантки, женщину, которая оплатила мой ланч, звали то ли Лина то ли Элин. Я вот тут подумал, что вдруг она ошиблась и имела ввиду Эвелину. По-моему, всё сходится.
Он затормозил, останавливая машину у дома Магнуса, и в первый раз посмотрел на него:
- Ну и что ты мне на это скажешь?
- Что конкретно ты хочешь знать? – стараясь звучать как можно непринужденнее, выговорил Магнус. Он бы преуспел, если бы не расширенные зрачки и неровное дыхание, выдававшие его напряжение.
- Зачем? – прямо спросил Курт, не сводя с него глаз.
- Просто, - ответил Магнус, но, почувствовав, что это прозвучало неубедительно, добавил: - Решил, что это будет забавно. - Он потянулся отстегнуть ремень безопасности.
- Значит «просто»… - Курт перехватил руку Магнуса, возившуюся с защелкой, и был поражен лихорадочным стаккато чужого пульса. – Столько усилий, ради того, чтобы позабавиться? Или позабавить меня? – уточнил он.
Магнус упрямо пожал плечами, мол, понимай, как знаешь.
- Я польщен. Но видишь ли, у меня было время подумать, и я кое-что вспомнил, - Мартинссон с тоской посмотрел на руку Курта, крепко сжимающую его запястье. – Когда ты говорил о своих отношениях с Эвелин, ты сказал: «Она знает, что мне нравится другой человек», – Курт почувствовал, как мышцы Мартинссона буквально одеревенели под его пальцами. – Я еще тогда подумал, что это странный выбор слов. Если бы тебе нравилась другая девушка, ты бы так и сказал. То есть получается, что тебе нравится, вовсе не девушка. И в связи со всей этой историей… - он резко оборвал себя, закончив: - Не хочешь ничего прояснить?
Магнус поднял взгляд на Курта, судорожно сглотнул, а потом, видимо, на что-то решившись, как в пропасть бросился:
- Курт, ты не хочешь встретить Рождество со мной? – севшим от волнения голосом выдал он и замер в ожидании ответа.
- Нет, - услышав короткий выдох парня, который спав с лица, потихоньку постарался высвободить руку из его хватки, Курт на мгновение почувствовал себя отмщенным за устроенный этим идиотом балаган, но тут же поспешил объясниться: - На Рождество я еду к Линде. Но что ты скажешь об ужине на следующий день? Ты и я? – его пальцы осторожно прошлись по запястью Магнуса. И он не без наслаждения наблюдал, как эмоции Мартинссона проходят путь от абсолютного неверия до надежды, проступившей неожиданно счастливой улыбкой:
- С удовольствием, - выговорил тот в конце концов.
- Ну, договорились, - Курт отпустил его руку. – Скажем, я заеду за тобой в восемь? Устраивает?
- Вполне, - уставившийся на него во все глаза Мартинссон, явно никак не мог прийти в себя. Чувствуя себя настоящим инквизитором, Курт ждал, ничем ему не помогая. В результате Магнус неловко завозился и отстегнул ремень:
- Счастливого Рождества, Курт!
- Счастливого Рождества, - эхом ответил он.
Они молча смотрели друг на друга, а потом Магнус, попрощавшись, нерешительно открыл дверцу. Когда он уже отошел на несколько шагов, Курт, тоже выбравшийся из машины, окликнул его:
- Магнус!
- Да?! – молодой человек развернулся, будто только и ждал этого.
- Хотел поблагодарить тебя за билет. Мне очень понравилось. Давно не слышал таких хороших голосов.
Недоумение на лице Мартинссона сменилось пониманием:
- Так ты?! Ах ты, сволочь! – он ринулся к Курту, и тот на долю секунды всерьез обеспокоился за сохранность своего лица и прочих стратегически важных частей тела, но обнаружив в своих руках это невозможное чудовище, просто притянул его к себе. Спустя некоторое время, со стороны раздался легкий смешок, и какой-то прохожий насмешливо, но беззлобно присвистнул:
- Поосторожнее на морозе – губы потрескаются.
Курт отодвинулся, переводя дыхание.
- Испугался? – поинтересовался Магнус, комфортно устроившийся в его объятьях и не спешащий двигаться.
- Ужасно, - хмыкнул Курт, вновь целуя его.
Снег пошел снова. Похоже, что Рождество в этом году будет и впрямь счастливым.
Читать дальше
В результате на исходе двух недель практически полного бездействия: ведь не считать же серьезными случаями пару вырванных малолетними хулиганами сумок, несколько разбушевавшихся пьянчуг, неудачное ограбление магазина и мелкие дорожные аварии, Курт чувствовал себя абсолютно вымотанным и регулярно срывался на окружающих. Коллегам, тщетно старающимся не попасть ему под горячую руку, казалось, что тех у него никак не меньше, чем у Шивы, так что никто не уходил обделенным. Курт был равно справедлив ко всем. После очередной его вспышки, Лиза бросила в сердцах, что если Валландер не успокоится, то одно убийство точно произойдет – и всем сразу станет легче, потому что она самолично его прикончит.
- И знаешь, что?! После того, как я объясню все сопутствующие этому обстоятельства – меня оправдают! Я уверена в этом. Может, возьмешь отпуск? – с надеждой спросила она, – У тебя же наверняка накопились какие-нибудь дела? – но, рассмотрев выражение лица Курта, сокрушенно вздохнула: - Никогда не думала, что буду жалеть об отсутствии преступлений!
В этот день он и получил первое письмо, терпеливо поджидающее его между внутренней рассылкой и директивой из Центрального управления. Быстро пробежав глазами очередной ведомственный циркуляр, Курт рассеяно щелкнул по следующему конверту и уставился на всплывшее на экране изображение: «Жизнь – не генеральная репетиция», - сообщалось в теме письма. Звучит как слоган какой-нибудь религиозной общины. Поскольку никакой другой информации помимо картинки и вынесенной в заголовок фразы послание не содержало, Курт, не долго думая, удалил его и принялся за неизбежную даже при таком затишье бумажную работу. На следующий день ситуация повторилась. Ему прислали новую картинку, заявляющую: «Из-за своего плохого настроения ты не замечаешь это» - и решительно отправленную им в корзину. Третье и четвертое письмо постигла та же участь. На пятый день Курт сосредоточенно изучал очередное послание и чувствовал раздражение как из-за фотографии, лучащейся пресловутым рождественским настроением, так и из-за очередного поучающего лозунга: «В жизни есть место не только работе». Он выяснил, что кроме него никто никаких сомнительных писем не получал, и уже было собрался ответить неизвестному шутнику так, как тот заслуживал, бомбардируя незнакомого человека бессмысленной рассылкой, но замер. Почему он собственно решил, что человек незнакомый? Может, как раз наоборот?
Линда. Он прикинул, сколько времени они были в ссоре. Вернее, как давно Линда злилась на него. Выходило два месяца. «Тебя интересует только работа! Для всего остального в твоей жизни просто нет места! Тебе на всех наплевать!» - что-то подобное она высказала ему в запале ссоры, прежде чем бросить трубку и залечь на дно. Она не звонила сама и игнорировала его, откровенно говоря, не слишком упорные попытки. Хотя однажды все-таки ответила на звонок, но была так холодна, что его и без того невнятные извинения завяли на полуслове. Он быстро свернул разговор, надеясь, что постепенно дочь оттает и сменит гнев на милость. Но в этот раз, похоже, о легком примирении можно было забыть, хотя он искренне не понимал, что сделал. То есть, что он сделал такого, чего бы уже не случалось раньше, и почему Линде просто не простить его, как она всегда делала в таких случаях.
Приходилось признать, что именно Линда до сих пор была тем, кто поддерживал их отношения: звоня, теребя, приезжая, проявляя заботу. И сейчас, натыкаясь на ее сдержанное сопротивление, Курт просто терялся. Во всяком случае, до этого момента. Он еще раз взглянул на изображение. Такой завуалированный шаг навстречу вполне в ее духе: Троянский конь под видом карусельной лошадки смотрел на него с легким укором. Курт потянулся за мобильным, но, уже почти набрав номер дочери, передумал. Она ждет от него действий – отлично, он приедет к ней. Классическая явка с повинной. И почему это не пришло ему в голову раньше?! В конце концов Вестерос – это не край света. То есть как раз ровно противоположный край по отношению к Истаду, но если выехать с утра пораньше, то к полудню он уже будет на месте. Приняв решение, Курт неожиданно успокоился и закрыл файл, бросив прощальный взгляд на украшенную гирляндами площадь.
Уже подъезжая к Вестеросу, Курт запаниковал: может, все-таки стоило предупредить заранее, а не сваливаться как снег на голову. Вдруг он ее застанет? Хотя в субботу Линда всегда предпочитала поспать подольше, так что если она не уехала куда-нибудь, то непременно должна быть дома. «Хреновый из тебя предсказатель, - внутренне хмыкнул Курт: – Если не уехала – то дома. Раньше надо было думать, а теперь чего уж - рули, а там посмотрим».
Мгновения, пока он ждал перед медленно соображающим домофоном, в чьих гудках ему отчетливо слышался сигнал «SOS», оказались более изматывающими, нежели дорога и ранний подъем, и он уже успел пару раз обозвать себя идиотом, когда услышал знакомый голос.
- Кто там?
- Линда! Это Курт, – нерешительно отозвался он на прозвучавший вопрос.
- Папа?! Ты?! Что-то случилось? – удивление, смятение, тревога сменяли друг друга как картинки в калейдоскопе. – Поднимайся, - раздалось одновременно с попискиванием разблокированного замка, прежде чем Курт успел открыть рот и что-либо ответить.
Через пару минут он стоял перед встревоженной Линдой, не в силах вымолвить ни слова и почти не воспринимая ничего из того, что она ему говорила.
- Папа, - она настойчиво потеребила его. – Что случилось? С тобой все в порядке? Ты как здесь оказался?
- Что? Да… Нет… То есть да, все в порядке… Я к тебе приехал… Подожди, когда ты собиралась мне рассказать?! – опомнился он.
- Все те три раза, когда у тебя не нашлось времени или ты забывал о нашей встрече, - нахмурилась она, и Курт смутился.
- Линда… - он поймал ее взгляд. – Послушай... Я… Я же не знал. Если бы я только мог представить… Давно? То есть… Сколько? Черт, я должен был приехать раньше! Прости! – Пальцы сами потянулись поскрести затылок, и Курт удивленно уставился на зажатый в кулаке букет. - Это тебе, - нерешительно протянул он ей принесенные с собой вино и цветы и озадаченно нахмурился, разглядывая бутылку. – Только тебе же, наверное, нельзя теперь.
- Пятый месяц, - засмеялась Линда его растерянности и обняла его. Он обнял ее в ответ неожиданно неловкими руками, остро ощущая прикосновение ее округлившегося живота. – Все, хватит в прихожей топтаться. Пойдем, я приготовлю завтрак! – сказала она, забирая у него подарки. – Ты, наверняка, голодный. Бернт уехал по делам, вернется к вечеру. Ты останешься?
Вечером уложенный на гостевой диван Курт размышлял о том, когда же его девочка, его Линда, успела вырасти. Казалось, еще совсем недавно была совсем малышкой, с кривовато завязанным на голове большим голубым бантом, и вдруг сама готовится стать матерью. Он вспомнил черно-белый рентгеновский снимок, с гордостью продемонстрированный ему: «Ну что, дед, познакомься с внучкой». Курт в который раз погонял во рту непривычное слово, отдающее тревожной радостью. Внучка. Он представил себе маленькую девочку, похожую на Линду и невольно улыбнулся. За окном, как на одной из присланных Линдой картинок, крупными хлопьями плавно и неторопливо падал снег.
***
Известно, что понедельник – день тяжелый. Этот не стал исключением, для начала заставив достать лопату и расчистить выезд со двора. Пока Курт, недовольно бурча, высвобождал двери гаража из ледяного плена, метким броском пущенное солнце, выкатилось из-за горизонта и повисло над крышей дома, нахлобучившего на себя неловко сползающую папаху облака. Будто залитый сахарной глазурью снег искрил и переливался под отмытым до яростной синевы небом. Намахавшись лопатой и чувствуя себя так, будто по меньшей мере прорыл туннель под Ла-Маншем, Курт остановился перевести дух. Мороз тут же радостно набросился на него, чувствительно пощипывая незащищенную одеждой кожу, забираясь за шиворот, вырываясь изо рта облачками пара. После навязанной ему зарядки, это было, пожалуй, даже приятно. Отправив в карман перчатки, он прищурился, вспоминая местонахождение солнечных очков, давно пылившихся где-то без дела. Может, посмотреть в бардачке? Он подошел к машине, чьи лакированные бока лоснились от удовольствия. На поворот ключа та ответила радостным урчанием. Выезжая на улицу, где снегоуборочная техника трудолюбиво выкладывала обочину сугробами, Курт поймал себя на том, что непроизвольно улыбается.
Полчаса спустя, комфортно устроившись перед офисным компьютером, он обнаружил очередное письмо. «Каждый счастлив настолько, насколько он умеет быть счастливым», - прочитал он и усмехнулся, вспомнив недавний разговор с Линдой, которая, как выяснилось, ничего ему не посылала.
- У тебя появился виртуальный друг, - не без ехидства прокомментировала она историю с письмами и под недобрым взглядом Курта исправилась: - Или подруга.
- Обыкновенный спам, - возразил Курт.
- Смотри-ка, какие ты слова знаешь - смеясь, протянула дочь, и продолжила: - Как бы там ни было, не такие уж и плохие советы. Рождественская азбука для ворчунов.
Все еще улыбаясь, Курт кликнул по вложенному файлу. Заполнившее экран изображение согнало улыбку с его лица.
«Не может быть, - прошептал он удивленно и потер переносицу. - Это становится интересно».
Теорию о спаме можно было смело отправлять в корзину: на присланной фотографии был его дом. Вернее, заснеженная улица с тремя домами, один из которых - его. Очевидное доказательство того, что письма и впрямь были адресованы ему, причем кем-то отнюдь не виртуальным, а знающим его достаточно хорошо, включая и то, где он живет. Кстати, снимок не мог быть сделан давно. Разглядывая праздничные украшения на фасадах соседских домов, Курт сосредоточился и попытался вспомнить видел ли он всю эту рождественскую мишуру перед своим отъездом в Вестерос или нет. Так и не сообразив, он решил прояснить это позже, заодно уточнив у соседей, не заметили ли они кого-нибудь, и вернулся к имеющимся письмам.
Он переместил их в отдельную папку и вновь пролистал. Получилось шесть – по одному в день. По одному в рабочий день, поправил себя Курт. Шесть писем – шесть рождественских картинок. Все были отправлены с одного адреса и приблизительно в то же время: около семи часов утра, с разницей в пять-десять минут. Признав, что на этом его минималистические познания в информационных технологиях исчерпались, он оставил открытым одно письмо и выглянул в коридор:
- Мартинссон, - тот с готовностью поднял голову. – Как узнать, от кого пришел мейл?
- По подписи? – предположил Мартинссон и, заслужив возмущенный взгляд Курта, поднял ладони в примиряющем жесте. – Хорошо, давай, я просто взгляну, в чем проблема.
Курт недовольно кивнул и, пустив Мартинссона к компьютеру, примостился рядом. Углядев содержание письма, тот ожидаемо не сдержал ухмылки, но никакого саркастического комментария так и не прозвучало. Некоторое время в кабинете царила умиротворенная тишина, нарушаемая только негромкими щелчками клавиш. Внимание Курта разделилось между споро летающими над клавиатурой длинными пальцами и попыткой осознать хоть какую-то информацию из всплывающих и исчезающих на экране окон. Но вот обтянутые тонким джемпером плечи опустились, и Магнус повернулся к Курту, признавая поражение:
- Ничего не выходит. Он хорошо замел следы. Я не могу найти, откуда отправлены письма, но могу заблокировать адрес так, что они просто не будут приходить к тебе. Что скажешь?
Курт на мгновение задумался, вспомнил прошедшие выходные, смеющуюся Линду и помотал головой:
- Нет, пока не стоит. Если что – я скажу.
- Нет проблем.
Мартинссон ушел, а Курт вернулся к последнему письму. Если не брать в расчет зашифрованного адреса, то присылать рождественские открытки – дело нехитрое. В интернете их пруд пруди. Даже он бы справился. Но последняя фотография все меняла. Кто бы не отправлял эти письма, он не поленился доехать до его дома ради одного снимка, что возвращало к самому главному вопросу: «Зачем?» И Курт собирался получить на него ответ.
***
Теперь по утрам на работу его влекло заинтересованное любопытство, заставляющее первым делом проверять почту. Именно поэтому отсутствие очередного письма неприятно удивило его. Отправитель, необычайно пунктуальный до этого, внезапно пропустил один день. Почему? Решил завязать, прежде чем Курт разгадает загадку? Это предположение, равно как и мысль, что он что-то упускает, вызывало глухое раздражение. Он сделал глоток кофе и вернулся к последним мейлам. С момента получения фотографии своего дома, его коллекция пополнилась всего двумя новыми изображениями. Поскольку одно из них было банальной рекламной картинкой: рождественские атрибуты, чашка кофе с пышной шапкой молочной пены, какие-то плюшки – от одного взгляда на которые рот наполнился слюной, а уровень сахара в крови ощутимо скакнул вверх, - то стоило сконцентрироваться на втором. Любительский снимок, наподобие фотографии с его домом. В кадр попала часть барной стойки, наряженная елка в углу, несколько столиков с посетителями и официантка, в короткой юбке, зеленой курточке и красном с изумрудной оторочкой колпаке. В этом должен быть смысл. Курт был уверен в этом, как и в том, что тот ускользал от него. Какие-то ассоциации робкой стайкой мялись на грани сознания, не решаясь выйти вперед и взять слово.
«Может, стоит подойти к этому, как к обычному расследованию? Распечатать все материалы, собрать досье». Поскольку ничего лучшего в голову все равно не приходило, Курт отправил накопившиеся картинки на принтер. Как только последнее изображение ушло в печать, он поспешил в сторону утробно гудящей машины и наткнулся на Мартинссона, изучающего какие-то бумаги.
- Прямо мистика, - тот поднял глаза на Валландера: – Отправил в печать отчёт - получил это.
Он тряхнул листком с пушистой увитой гирляндами ёлкой и горящим камином. Простодушное выражение его лица Курта абсолютно не обмануло. Было совершенно очевидно, что какая-нибудь идиотская шуточка ужом вертится на самом кончике его языка, не позволяя закрыть рот. Первым побуждением Курта было смутиться и всячески отрицать своё отношение ко всё ещё выплёвываемым принтером бумагам, но, взглянув на Мартинссона, передумал. Тот уже явно сделал выводы, и никакие протесты Курта ничего не изменят.
- Это моё, - сумрачно признался Курт и потянулся за своим добром. Но Мартинссон не собирался так легко выпустить добычу. Причем, судя по всему, Курт также попал в эту категорию.
- Твое?! – Он с интересом покосился на него. – Курт, - драматически понизив голос, Магнус склонился к его уху: - ни в коем случае не показывай это никому! Я сохраню твою тайну, но другие не будут столь деликатны…
- Не понимаю, о чём ты, - оборвал его Курт и неловко перехватил последний распечатанный лист, стараясь уберечь его от Мартинссонова неуёмного любопытства.
- О том, - Судя по ухмылке парня, его попытка не увенчалась успехом, – что для передоза от умиления в этой подборке не хватает только пары пушистых котят. Надо же какой ценитель прекрасного скрывается за маской сурового инспектора!
Внутренне вздохнув о тех благословенных временах, когда Мартинссон еще робел перед ним, Курт решительно отобрал у него бумаги и сделал шаг назад, возвращаясь к комфортным границам личного пространства:
- Заткнись! – Он кивнул в сторону вновь заворчавшего принтера: – А то ведь если тебе мало одного отчета, я могу это быстро исправить.
Он поспешил уйти, проигнорировав негромкое фырканье сзади:
- Котят! Срочно! Чем больше, тем лучше.
Перелистывая на ходу бумаги, он возвращался к себе, когда, приняв обличье Найберга, удача улыбнулась ему.
- Курт!
Что тот от него хотел, Курт так никогда и не узнал, не слишком вежливо прервав:
- Где ты это взял?
- Что это?! - не сразу сообразил Найберг: - Аааа… Рад бы сказать, что это подарок от поклонницы или от духа рождества, но увы… Я просто купил его.
- Что ты сказал? – Курт насторожился не хуже собаки, почуявшей след.
- Что я купил себе этот кофе, - Найберг приподнял руку с картонным стаканчиком. – А ты что думал? Что я его стащил? Или отобрал у сироты?
- Я имел ввиду, почему ты заговорил о «духе рождества»? - уточнил Курт, подозрительно разглядывая Найберга.
- Потому что декабрь? - пожал плечами тот. – Курт, с тобой все в порядке?
- Да! – отмахнулся он, - А где ты его купил?
- Ну знаешь… - Найберг поглядел на него с обреченным выражением смотрителя музея, поймавшего пятилетку за попыткой вытащить стрелу из колчана Купидона, но тем не менее ответил: – В кофейне рядом с отделением.
- Рядом с отделением есть кофейня? – удивился Курт.
- Да, есть, за углом, в конце улицы, - терпеливо подтвердил Найберг. – Больше половины участка ходит туда перекусить - близко и для полицейских скидка. Если бы такие простые человеческие радости тебя интересовали, ты бы тоже это знал.
- За углом! Ну конечно, – пробормотал Курт и поспешил, влекомый прочь звуком охотничьих рожков. – Спасибо, Свен!
Минут через десять, слегка запыхавшись, он стоял перед входом в кафе. Всё совпадало, Курт глянул на распечатку: бар, ёлка, наряд официантки и эмблема в виде стилизованного солнца на витрине, которую он и углядел на стаканчике Найберга, приведшем его сюда. А ведь ему с самого начала дали подсказку: «Кто знает, что тебя ждет за углом?» - но, посчитав это очередным нравоучением, он не обратил на нее внимания и потерял целый день. Он энергично толкнул стеклянную дверь, отозвавшуюся резким звяканием колокольчика и пустившую внутрь солнечного зайца, бодро метнувшегося к барной стойке и затерявшегося среди бутылок. Курт сморгнул, приноравливаясь к полумраку помещения. Для ланча было еще рановато, и большая часть столиков пустовала. Густой запах кофе обволакивал, согревая. Сейчас он смутно припоминал, что несколько раз был здесь, - уж не со Сведбергом ли? - но память не сохранила четких воспоминаний кроме того, что, кажется, закончить свой обед ему не удалось из-за очередного вызова на место преступления.
- Добрый день, - обратилась к нему официантка. – Могу я вам предложить что-нибудь?
- Добрый день. Карин? - прищурившись, он прочитал имя на ее бейджике.
- Да, - подтвердила девушка.
- Скажите, пожалуйста, а давно у вас рождественские украшения? – спросил Курт, оглядываясь.
- С минувших выходных. А что?
- Просто… Мне прислали этот снимок, хотелось понять, кто и когда мог его сделать. – не особо надеясь на успех, Курт протянул ей слегка помятый листок.
- Думаю, что это была та молодая женщина, которая заходила позавчера, - улыбнулась Карин, возвращая распечатку. – Она предупредила, что вы придете.
- Что?! – Курту показалось, что он ослышался.
- Да, она сказала, что вы обязательно зайдете на этой неделе, и хотела сделать вам небольшой сюрприз.
- Вы уверены, что речь идет обо мне? – ошарашено переспросил Курт.
- Вы позволите? – Карин подвела его к стойке и указала на пробочную доску на стене. Девушка у кассы с заметным интересом посмотрела на него и сделала большие глаза своей товарке. – Это же вы? – Официантка показала фотографию Курта, прикрепленную среди визитных карточек, фотографий других посетителей и рекламных проспектов. Курт смог только кивнуть, и та зачастила: – По ее словам, вы никогда не успеваете нормально поесть, поэтому ей хотелось угостить вас ланчем. Она заплатила вперед, так что располагайтесь, пожалуйста. Я принесу наше дневное предложение.
- Подождите, - встрепенулся Курт, позволивший усадить себя за столик и послушно взявший меню. – Как ее звали? Как она выглядела? Можете ее описать?
- Кажется, она представлялась... Лина? Элин? – заколебалась Карин. - Нет, не помню. Она темноволосая, не слишком высокая. Стройная. Около тридцати лет. Мы подумали, что это ваша дочь, и решили, что это ужасно трогательно.
- Это не моя дочь.
- Вот это да! Как романтично, - глаза официантки загорелись любопытством. – Скорее всего, у нее к вам чувства. – Она жадно разглядывала Курта в очевидной попытке разгадать, что в нем могло побудить кого-то на столь романтичный поступок. - А вы узнали кого-нибудь по этому описанию?
- Может быть, - задумался Курт. – Послушайте, - спохватился он: – а если бы я не пришел?
- Мы ее тоже об этом спросили.
- Да, - вмешалась вторая официантка, не в силах оставаться безучастной свидетельницей столь волнующего разговора. – Но она была совершенно уверена, что вы появитесь.
- Вот как? – протянул Курт, слегка польщенный столь безграничной верой в себя.
- Она оказалась права – вы же здесь. Так что вы выбрали?
Некоторое время спустя, Курт с удовольствием поглощал принесенные ему салат и сэндвич. Те оказались совсем неплохими, а он и впрямь изрядно проголодался. За кофе, он задумался, машинально вращая перед собой чашку, со все тем же стилизованным солнцем на фаянсовом выпуклом боку.
Незнакомка побывала здесь во вторник. В среду прислали фотографию. Он нашел кофейню только день спустя. Связано ли отсутствие письма с тем, что ему потребовалось на поиски больше времени, чем предполагал отправитель? Или же причина иная? Он откинулся на спинку стула, рассеяно следя за прохожими. Происходящее вышло за рамки простой шутки, и теперь его переполнял азарт докопаться до истины. Кстати, Анне-Бритт вполне подходит под описание. Но зачем бы ей это делать? Предположение, что у нее к нему «чувства», Курт отмёл, как полнейшую чушь. Хотя это довольно просто проверить. Не наличие «чувств», а была ли Анне-Бритт той самой незнакомкой.
- Карин, а вы узнали бы эту женщину, если бы снова её увидели?
- Да, – кивнула она, - Не каждый день приходят с такими необычными просьбами.
- Договорились, - поднялся Курт, оставляя на столике чаевые. – Если мы придем – буду рассчитывать на вашу помощь. Только не подавайте вида, что вы ее узнали.
- Конечно, нет! – заговорщицки подмигнула Карин, жаждущая узнать продолжение истории. – Не сомневайтесь.
- И если вы не против, я заберу это.
Не дожидаясь ответа, Курт открепил свою фотографию и сунул в карман.
«Можно, попробовать проверить на отпечатки пальцев, - лениво подумал он, когда дверной колокольчик проводил его легкомысленным звоном. - Кстати, Найберг употребил тот же оборот, что в письме: «за углом». И, вдобавок, эти его шуточки про рождество. Совпадение?»
Перебирая в уме различные версии, Курт, сытый и вполне довольный, возвращался в отделение, чувствуя легкую благодарность, за неожиданный ланч, - кстати, цены в этом заведении были достаточно умеренные, чтобы он мог не переживать из-за неуместной щедрости незнакомки. Хотя он сомневался в том, что женщина, заказавшая для него ланч, и таинственный отправитель - одно и то же лицо. Это было бы слишком просто. А очевидные ответы, как подсказывал его опыт, чаще всего неверные. Так что следовало умерить овладевшее им легкое нетерпение и просто дождаться следующего мейла.
***
Если не считать единственного пропуска, письма приходили регулярно, как по часам. А с ними и новые головоломки. Некоторые были очевидны, над некоторыми приходилось попотеть. Иногда Курту хотелось махнуть на все рукой, но каждый раз любопытство хватало его за шиворот и волокло за собой. История с письмами будоражила воображение своей абсурдностью. Он не понимал, какую цель преследует неизвестный отправитель, и это его раздражало. Курт вообще не выносил не понимать что-либо: во всяком случае, в расследуемых делах - необходимая и весьма красноречивая поправка.
В принципе, он бы мог просто-напросто игнорировать эти послания, не предпринимать никаких действий. Что бы изменилось, если бы он не пошел в кофейню? Ровным счетом ничего! Но в том-то и дело, что он просто физически не был способен оставаться в стороне, основательно заглотив крючок, с предложенной ему наживкой. Курт всерьез включился в игру, воспринимая ее как личный вызов, наподобие: «Поймай меня если сможешь!» - и был уверен, что справится. Он любил ребусы, и тот волнующий момент, когда разрозненные части складываются в цельную картину. И не только любил, но и был чертовски хорош в них. В конце концов он выяснит, кто стоит за всем этим, а пока от души развлекался их маленьким поединком и втайне был благодарен за предоставленную возможность сконцентрироваться на решении загадки. Особенно без прилагающегося трупа в качестве дополнительного бонуса.
Курт уже и забыл, когда ему доводилось просто побродить по Истаду и окрестностям, и с удивлением обнаружил, что получает давно забытое удовольствие от этих вылазок. А письма тем временем приводили его в абсолютно разные места. Он очутился на ярмарке, больше похожей на замысловатый лабиринт из празднично украшенных и подсвеченных разноцветными лампочками палаток со всякой рождественской мишурой. Слегка захмелев от окружающей его суеты и щедро приправленного ароматом гвоздики и корицы воздуха, он наткнулся на Найберга. Тот вцепился в него с энтузиазмом миссионера, желающего наставить на путь истинный какого-нибудь бедолагу туземца, и радостно потащил его пропустить стаканчик глинтвейна. Одним стаканчиком дело не ограничилось, и они плавно переместились в ближайший бар. В результате, чуть пошатывающийся Курт домой вернулся заполночь, и шаря по карманам в поисках ключей, некоторое время удивленно изучал выуженную вместе с ними и невесть как туда попавшую сахарную тросточку.
В другой раз его отправили на побережье, и совершенно неожиданно для себя он остался на ночь в маленькой гостинице, где даже сквозь закрытые ставни доносился глухой шум лениво ворочающегося в своих ледяных доспехах моря. В уютном книжном магазинчике, набитым доверху, как бабушкин сундук, ему вручили очередную открытку, на это раз музыкальную, которая тут же разразилась первыми тактами вездесущей «Jingle bells», распугав и без того немногочисленных посетителей. Он в ужасе закрыл ее, оборвав на полуслове. А сам, побродив между полками, не устоял и, чувствуя себя неисправимо сентиментальным, купил Линде в подарок толстый фотоальбом, с розовой обложки которого беззубо улыбался новорожденный младенец. К чему он это купил, он и сам не понимал.
В целом, в последнее время его жизнь была какой угодно, но только не скучной, и в глубине души он был до странности доволен происходящим, что не мешало ему поминать неизвестного благодетеля по несколько раз на дню.
***
Собственно, именно это он сейчас и сделал, поскользнувшись и с трудом удержав равновесие. «Еще не хватало растянуться тут при всех!» Он неприязненно посмотрел вокруг. Новое послание направило его к ратуше. Уже на подъезде он заметил необычайное оживление и бросил машину за пару кварталов до площади. Было холодно. Вчерашнюю оттепель прихватило морозом, а спину - радикулитом. Мостовая, местами превратившаяся в каток, глянцево блестела под ногами. Недоумевая, что привело сюда всех этих людей, он медленно продвигался вперед, когда заметил Анне-Бритт, опустившуюся на колени перед маленькой девочкой. Та капризно терла себе глаза, и при каждом ее движении, варежки двумя заячьими ушами нервно подрагивали на удерживающих их резинках.
- Помощь нужна? – поинтересовался Курт, поравнявшись с ними.
Анне-Бритт подняла глаза от шнурков, которые пыталась безуспешно завязать, и растерянно улыбнулась:
- Курт?! Нет, спасибо. Лиззи просилась пойти на праздник, но, похоже, это была не самая лучшая идея. Еще и машина не завелась, так что нам пришлось добираться на общественном транспорте, - Она устало махнула рукой и повернулась к дочери: - Может, вернемся домой?
- Мама! Ты мне обещала, - заныла девочка.
- Хорошо, - поспешила успокоить ее Анне-Бритт и поднялась на ноги.
- А что за праздник? - спросил Курт осторожно.
Анне-Бритт на пару с дочерью уставились на него, как на инопланетянина:
- Санта Люсия, - с суровым видом пояснила Лиззи.
- У нее уже был праздник в детском саду, и я думаю, она устала и перевозбудилась, - Анне-Бритт понизила голос, кивая на дочь. Курт перевел взгляд на Лиззи: из-под зимней одежды виднелись оборки белого платья. - Но ей очень хотелось посмотреть на больших девочек.
«Санта Люсия! Как он мог забыть об этом? Сегодня же 13 декабря! С другой стороны, с тех пор как в этот день Линда приносила им с женой завтрак, прошло немало лет».
- Что ты скажешь, если я понесу тебя? – неожиданно для себя, предложил он Лиззи.
- Курт, не стоит, - воскликнула Анне-Бритт, в то время, как девочка уже потянулась к Курту.
- Ничего страшного, я и сам шел туда же, - успокоил он Анне-Бритт, неуверенно поднимая Лиззи, крепко обхватившую его шею на манер мартышки. – Ну, мы идем?
- Да, спасибо, - Анне-Бритт смотрела на него, будто он был Иисусом, только что превратившим воду в вино, ну или, по крайней мере, достал пару кроликов из шляпы.
Страшно боящийся оскользнуться и загреметь вместе с девочкой, Курт старательно глядел под ноги. Когда они наконец добрались до ратуши лучшие места уже были заняты, и им пришлось расположиться ближе к выходу. Народу было много. Лиззи, ноющая, что ей ничего не видно, непоседливо крутилась и так и норовила исчезнуть в толпе. Анне-Бритт нервничала, опасаясь потерять ее. Не выдержав, Курт вновь подхватил девчонку на руки и устроил у себя на плечах. Та, увлеченно болтая ногами, елозила и крутилась как флюгер на ветру. Курт придерживал ее, одновременно стараясь и не уронить и хоть немного смягчить пинки, которыми Лиззи щедро награждала его. Когда маленький ботинок в очередной раз чувствительно двинул его в грудь, Курт почувствовал, что его терпение на исходе. Он уже был готов совершить какой-нибудь неполиткорректный поступок, вроде окрика или шлепка по попе, но тут в высшей степени своевременно началось шествие. Девушки с горящими свечками в руках запели, и он облегченно вздохнул. Лиззи, замерла будто завороженная, сжимая коленки, словно взявшись его задушить. Чистые девичьи голоса старательно выводили мелодию. Прошло некоторое время, прежде чем Курт заметил, что шевелит губами беззвучно повторяя слова. Впервые за долгие годы оказавшийся в самом сердце праздника он расчувствовался как последний идиот и незаметно вытер глаза. Лиззи увлеченно подпевала, не попадая в ноты и, судя по всему, внося существенные изменения в его прическу.
Когда все окончилось, они потихоньку двинулись к машине Курта. Переполненная эмоциями, Лиззи еще успела заговорщицким шепотом сообщить ему, что когда вырастет, обязательно станет Люсией и у нее будет корона на голове, прежде чем начать клевать носом и заплетаться в собственных ногах. Так что несмотря на слабые протесты матери Курт опять взял ее на руки. По дороге Анне-Бритт неожиданно дотронулась до его локтя и кивнула направо. Курт повернул голову и немного впереди увидел Мартинссона, в сопровождении молодой женщины и мальчика. Мальчишка, идущий между ними, периодически поджимал ноги, а Мартинссон и его спутница подхватывали его, выкидывая вперед, раскачивая как на качелях. Курту даже отсюда показалось, что он слышит их веселый смех.
- Кто это с ним? – вполголоса, чтобы не побеспокоить заснувшую Лиззи, спросил Курт.
Анне-Бритт пожала плечами:
- Даже и не знала, что у него есть девушка.
На следующее утро, когда он появился в отделении его перехватила Анне-Бритт:
- Я хотела поблагодарить тебя. И вот, - она неловко протянула ему листок. – Лиззи нарисовала, - поторопилась она добавить в ответ на удивленное лицо Курта. – Я пообещала ей, что обязательно передам тебе.
Он глянул на рисунок, где неуверенные линии цветного карандаша складывались в человечка: овал головы, широкая улыбка, щетка встрепанных волос, прямоугольная почти до пят куртка и непропорционально длинные пальцы… «Курт» - было кривовато выведено рядом с человечком. Буква «Р», упрямо смотрела в другую строну. Курт засопел, скрывая смущение:
- Спасибо…
- Нет, это тебе спасибо! Даже и не знаю, как бы я справилась! Если я могу что-то для тебя сделать…
И тут его осенило:
- Вообще-то ты можешь, - Он поспешил воспользоваться ее оговоркой. – составить мне компанию за ланчем.
- Ты приглашаешь меня на ланч? - ошеломленно переспросила Анне-Бритт. Судя по ее виду у него как минимум появилась вторая голова, хотя больше тянуло на целую гроздь лишних голов.
- Да, - подтвердил он, не давая ей пути к отступлению. – Что скажешь, насчет сегодня в двенадцать?
Анне-Бритт, пару раз открыла рот, прежде чем выдавить из себя неуверенное:
- Договорились.
Между ними повисло неловкое молчание, нарушенное появлением Мартинссона. Тот, принеся с собой легкий запах морозного утра и одеколона, задержался поздороваться. Анне-Бритт обеими руками ухватилась за возможность сменить тему:
- Магнус! Мы с Куртом видели тебя вчера в ратуше!
Магнус удивленно посмотрел на Курта:
- Не знал, что тебя привлекают подобные мероприятия.
- Могу сказать то же о тебе, - парировал Курт.
- Меня – не слишком, - согласился Мартинссон. – Но Эвелина просила составить ей с Лукасом компанию - и я не мог отказать.
- Эвелина - твоя девушка? – поинтересовалась Анне-Бритт.
- Нет, - неожиданно покраснел Мартинссон. Это вдруг живо напомнило Курту первые шаги Магнуса в отделении: легко смущающийся, нахальный и до невозможности упертый. С тех пор немало воды утекло, унеся с собой и излишнюю эмоциональность и наивное восхищение щенка перед матерым волком, свойственные тому поначалу. Во всяком случае, Курт, давно потерявший способность вгонять Мартинссона в краску и до сих пор уверенный в бессмысленности этого занятия, с интересом наблюдал за происходящими с тем трансформациями. – Эвелина просто подруга.
- Теперь это так называется?! – поддразнила его Анне-Бритт.
- Да, - хмурясь все сильнее, подтвердил Мартинссон.
- Магнус, кого ты обманываешь? Пойти ради кого-то на скучное мероприятие? Это что-то да значит! И вы так мило выглядели вместе. Да, Курт?
Выразить свое мнение на этот счет, Курту на дали. Собственно, он и не спешил это сделать, почему-то не желая соглашаться с Анне-Бритт и с легким нетерпением дожидаясь ответа Мартинссона.
- Ничего подобного… - возразил тот.
- А ты уверен, что девушка тоже так считает? – Анне-Бритт, продолжала шутить, не замечая растущее недовольство парня.
- Да! Мы - просто друзья! –Мартинссон почему-то глянул на Курта и тут же отвел глаза. – Эвелина знает, что мне нравится другой человек… - Он оборвал себя на полуслове, и взрыв, уже некоторое время подсознательно ожидаемый Куртом, наконец рванул: – И вообще это не твое дело! С каких это пор, ты стала интересоваться чужой личной жизнью?! Своей не хватает?!
Он резко развернулся и вылетел прочь из помещения, чуть не сбив при этом входящего патрульного. Анне-Бритт растерянно повернулась к Курту.
- Кажется, я позволила себе лишнего.
***
«Может, зря я жаловался на скуку?» - посетовал Курт в очередной раз. Сумасшедший день. Тот случай, когда получаешь, больше, чем ожидал. И намного больше, чем хотел бы получить. Если бы можно было отмотать время назад, он бы с радостью так и сделал, но увы. А виновато во всем было очередное письмо, приведшее его на почту.
Когда он сообразил, на что намекает фотография, то начал действовать, не откладывая дела в долгий ящик. Озарение пришло к нему внезапно - конечно, бельчонок, заглядывающий в почтовый ящик! Курт резко остановил машину, отчего сидящий рядом Мартинссон несколько удивился:
- Я думал, мы возвращаемся в участок?
- Ты возвращаешься, - ответил Курт. – Я задержусь. У меня дела.
- Но как я… - начал Мартинссон, и его брови стремительно взметнулись. «С такой мимикой, - не в первый раз подумал Курт, - можно вполне обходиться и без слов». Но именно этого парень категорически не умел, как магнитом притягивая к себе всякие неприятности.
- Поймай машину, - отмахнулся Курт, дождался, пока он вылезет, и уехал, не слишком заботясь о дальнейшей судьбе младшего детектива. Зеркальце заднего вида отразило высокую ладную фигуру, зябко ежащуюся на ветру и плотнее заматывающую шарф на шее.
В Истаде было несколько почтовых отделений. Курт начал с ближайшего к участку, но там для него ничего не нашлось. На третий раз Валландеру повезло. Молодой человек, сверившись с компьютером, подтвердил, что да, для Курта есть посылка. Он скрылся в глубине помещения и вскоре вернулся с небольшой коробкой.
- А почему ее не доставили мне домой? – Курт легонько встряхнул посылку, словно ожидая, что она вдруг затикает.
- Ее оставили до востребования. Ваш адрес не указан. Только имя, - ответил служащий и переключился на следующего посетителя.
Курт отошел в сторонку, изучая коробку. «Лисбет Саландер», - прочитал он имя отправителя. Ниже был указан адрес в Стокгольме.
«Вряд ли имя и адрес настоящие, но проверить не мешает. Надеюсь, Мартинссон уже добрался до отделения».
Он был на полпути к выходу, когда дверь распахнулась, впустив взъерошенного Сведберга.
- Курт?
- Калле?
Прозвучало практически одновременно.
- Что ты тут делаешь?
- Зашел проверить корреспонденцию, - смущенно, как показалось Курту, ответил Сведберг.
Из-за того ли, что Истад – маленький город, или по какой-то другой причине, но в последнее время Курт повсюду натыкался на своих коллег. И речь шла совсем не о работе. Найберг, Анне-Бритт, Мартинссон, даже Лиза, все они повстречались ему в погоне за таинственным незнакомцем, причем некоторые не единожды. Как, к примеру, Сведберг. Это сбивало с толку и заставляло подумывать о заговоре. Устав от этих совпадений, Курт решил разобраться как минимум с одним подозреваемым:
- Может, вместе перекусим? Как раз, самое время.
Предложение застало Калле врасплох, но он кивнул, соглашаясь. Не без задней мысли Курт выбрал ту самую кофейню и теперь, пристроив посылку на соседний стул, внимательно присматривался к Калле, с удивлением обнаружив, что тот явно чувствует себя неловко.
Официантка… Карин, дружески улыбнулась Курту и, подавая меню, негромко спросила:
- Так и не нашли ее?
Курт отрицательно покачал головой. Как он и предполагал, Карин не опознала в Анне-Бритт таинственную незнакомку и, кажется, переживала из-за этого больше самого Курта, не переставая надеяться на хэппи-энд этой чрезвычайно романтической, в ее глазах, истории. Каким-то образом вокруг него организовалась целая группа поддержки. Считая, что они повязаны общей тайной, официантки нередко останавливались поболтать с ним и, похоже, поместили его в категорию завсегдатаев, которым полагались определенные привилегии. Так что для него всегда находился свободный столик, что было очень кстати - в последнее время он зачастил сюда. Исключительно ради дела, конечно.
Как только заказы были сделаны, Курт переложил посылку на стол.
- Как ты думаешь, - поинтересовался он у по-прежнему напряженного Калле. – Что там внутри?
- Уголовный кодекс? – пожал тот плечами и на мгновение стал похож на нахохлившегося воробья. - Откуда мне знать? Открой – увидишь.
Курт задумался. Вскрывать посылку тут казалось не слишком удачной идеей: и в самом деле, кто его знает, что там окажется? Но, с другой стороны, если Калле имеет отношение ко всему этому, то может себя выдать. Орудуя тупым ножом, взятым со стола, Курт принялся за коробку. В ней обернутый темно-синей с золотом бумагой обнаружился сверток поменьше. Валландер нетерпеливо разорвал упаковку, вытащив на свет пару шерстяных носков.
- Полезная вещь. По сезону, - прокомментировал Калле нейтрально.
Курт, тщетно пытавшийся разобрать выражение его лица, сдался и приступил к еде. Мысль вывести Сведберга на чистую воду по-прежнему не отпускала его, и он попытался зайти с другой стороны:
- В последнее время я получаю странные письма, - начал он, наблюдая за Калле. – Ты знал! – обвиняюще воскликнул Курт, наставив на него вилку. Вопреки ожиданиям тот не стал открещиваться.
- Да, - согласился Сведберг.
- Откуда?
- Магнус, - просто ответил Калле, продолжая невозмутимо расправляться со своей порцией.
- Ну конечно! – фыркнул Курт.
«Он сохранит мою тайну. Другие не будут столь деликатны! – внутренне передразнил он Мартинссона. – Мелкий засранец!»
- Ладно, тем более ты все равно в курсе. Сначала это были просто открытки. Потом мне прислали фотографию, которая привела меня сюда, - он взмахнул вилкой, отчего салатный лист меланхолично спланировал на пол. - И тут меня ожидал непонятно кем заказанный ланч. Теперь, вот – носки. Что ты обо всем этом думаешь?
- А что я по-твоему должен думать? – прозвучал встречный вопрос. - Кто-то хочет, чтобы ты был сыт и тепло одет.
- Ну… К примеру, кто может стоять за этим? Я предполагаю, что это кто-то из отделения.
- Почему?
- Потому что тот, кто это делает, хорошо меня знает. И, как выяснилось, вне работы друзей у меня не слишком много.
- У тебя и на работе их не слишком много, - Сведберг, до этого избегающий его взгляда, вдруг посмотрел ему прямо в глаза. – Ты просто не даешь им шанса.
- И я не понимаю с какой целью, все это затеяно, - на автомате продолжил Курт свою мысль, не зная, как отреагировать на только что прозвучавший упрек, и предпочитая попросту проигнорировать его. Хотя настроение коллеги вызывало у него все большее недоумение. - Карин, - он кивнул на официантку, - вбила себе в голову, что тот, кто это делает испытывает ко мне чувства.
- Не исключено, - согласился Сведберг.
- Издеваешься? Достаточно взглянуть на меня, чтобы понять - это полнейший идиотизм!
- Курт, ты, порой, бываешь потрясающе слеп, - прервал его Сведберг.
Несколько секунд Курт раздумывал над совершенно непонятной фразой, а потом, устав ходить вокруг да около, пошел ва-банк:
- Так это ты? - спросил он прямо.
- Тебя интересует испытываю ли я к тебе чувства? Или не я ли прислал тебе эту посылку? Нет, посылку я не присылал.
Курт в первый момент облегченно вздохнул, а потом смысл сказанного оглушил его не хуже молота.
- Калле… - он запнулся, не зная, как продолжить.
- Да, Курт, - Сведберг выдержал потрясенный взгляд Валландера. - Послушай, я не знаю, зачем я признался… Наверное, устал. Просто, Курт, ты и в самом деле не замечаешь то, что происходит у тебя под носом. И… Не бери в голову. - Калле запнулся. – Кажется, мне стоит уйти.
Видя, как тот поднимается, Курт почувствовал, что должен что-то сделать. Выпить чего-нибудь крепкого и убедить себя в том, что этого разговора не было, казалось наиболее привлекательным выходом из положения. Оставив этот вариант на потом, он покрутил головой, собираясь с мыслями.
- Подожди. Это было внезапно. Но, ты же понимаешь, что это ничего не изменит между нами, - он осекся на полуслове.
- Понимаю, - Калле кивнул. – Ты – хороший человек, Курт. Но мне и впрямь пора идти, - Он оставил деньги за свой ланч. – Счастливого Рождества.
Он ушел, а Курт остался за столиком, приходя в себя и пытаясь справиться с царящей ввнутри неразберихой. Прошло немало времени и несколько порций виски, прежде чем он почувствовал себя способным двинуться с места.
По возвращении в отделение, он первым делом выдернул к себе в кабинет Мартинссона:
- Ко мне, живо! – а потом подошел к столу Калле: - Я подумал... - он ненадолго запнулся, - Может… сходим как-нибудь выпить?
- Спасибо, Курт, - невесело улыбнулся тот. – Я ценю твое предложение. Может быть. Когда-нибудь.
Курт кивнул и отправился в свой кабинет, где, переминаясь с ноги на ногу, его ждал Мартинссон.
- Трепло!
Тот вздрогнул и попытался все отрицать, но, напоровшись на недоброе выражение лица Курта, сдулся:
- Никто не мог понять, что с тобой происходит, - тем не менее пустился он в оправдания. – То с работы не выгонишь, а то как ветром сдуло. И ведешь себя странно. Один твой ланч с Анне-Бритт чего стоит! Я думал, она так и не оправится от потрясения. Вот и пришлось, спасать твою репутацию.
- То же мне, спасатель выискался! Дон Кихот, - он надеялся, что сарказм в его голосе был вполне осязаем, поскольку сил на дополнительные разборки уже не осталось. – Но, раз уж ты распустил свой длинный язык, вот тебе задание: - Курт сунул Мартинссону коробку от посылки. – Разберись с именем и адресом. Если найдешь, что-нибудь полезное – сообщи.
Почувствовав, что гроза миновала, Магнус глянул на упаковку и жизнерадостно ухмыльнулся. Курта всегда удивляла его способность к моментальной смене настроения. Только что делал вид, что преисполнен смущения и угрызений совести, а теперь улыбается во весь свой немаленький рот.
- Лисбет Саландер?! Курт, это же героиня романов Стига Ларссона! Да их все знают! «Девушка с татуировкой дракона»?! Ты не читал?! Я уверен, но все-таки давай уточним, - не спросив разрешения, он азартно плюхнулся за компьютер Курта. – Точно как я говорил, - произнес он удовлетворенно через несколько секунд. – Фискаргатен, 9. Согласно роману именно там живет Лисбет Саландер. Тебе шлют посылки вымышленные персонажи?! Круто! – не удержался Мартинссон, прежде чем пробкой вылететь из кабинета.
Курта послал Магнусу вслед весьма экспрессивную тираду, с удовольствием выплеснув на него накопившиеся за день эмоции.
«Да, уж, - подумал он, слегка успокоившись и разглядывая лежащую перед собой коробку, - скучной его жизнь уж никак не назовешь». Черт бы подрал эти письма! Винить неизвестного отправителя, было значительно проще, чем разбираться с собой.
***
Униформу сети магазинов ICA не узнать было невозможно так же, как и не распознать сам магазин, приютившийся в центральном гипермаркете. После недавних событий Курт, не вполне уверенный в том, стоит ли игра свеч, поколебался, но все ж таки решил довести дело до конца. Тем более, что до Рождества оставалась всего неделя. Он с большой долей уверенности считал, что вместе с праздником к своему логическому концу подойдет и история с письмами. Так что времени на то, чтобы докопаться до истины, у него оставалось не так уж много. «Чтобы наиграться», - внятно поправил внутренний голос, когда Курт отправился по новому адресу.
В магазине он, не теряя времени зря, обратился к администратору, представившись и предъявив фотографию улыбающейся женщины за кассой.
- Простите, вы узнаете эту даму?
- Да, - нахмурился полноватый, начинающий лысеть мужчина, назвавшийся Петером Юнссоном. – Это Сара Клаессон. У нее какие-то проблемы с законом?
- Нет, - Курт поспешил опровергнуть это предположение. – Совсем нет. Просто мне надо с ней поговорить. Она сейчас здесь?
- Сегодня не ее смена. Она выйдет завтра. Но если хотите, я могу поискать ее домашний адрес.
Решив, что беспокоить женщину в выходной – не слишком хорошая идея, Курт вежливо отказался, предупредив, что еще зайдет. На следующий день администратор тут же проводил его к Саре Клаессон. Та встретила его не слишком любезно.
- Что случилось? Я ничего не нарушала, а из-за вас провела несколько не слишком приятных минут, доказывая начальству, что не имею ни малейшего представления о том, что вам от меня надо.
Курт смутился и пустился в долгие сбивчивые извинения.
- Ближе к делу, пожалуйста, - перебила его женщина. – Мне еще работать.
Курт, вконец растерявшись, достал снимок:
- Я хотел спросить, знакома ли вам эта фотография, и не помните ли вы, кто ее сделал?
- А, - слегка оттаяла женщина. – Так значит, вы и есть тот самый папаша. Знала бы, какими хлопотами мне это обернется, ни за что бы не согласилась. Но ваш сын умеет быть убедительным.
- Простите? – слово ошеломлен не вполне точно соответствовало степени удивления Курта.
- Для мальчика шести лет он, конечно, очень развитой. Только зачем вы его оставляете без присмотра? Игра игрой, но уж вы то как полицейский должны знать, что это опасно. Ладно, - прервала она себя. – Не мне вас учить, как воспитывать сына. Вот, возьмите, - Она наклонилась и достала из-под кассы небольшую коробку с электрической гирляндой. – Он просил вам передать это.
Курт поспешил уйти подальше от недовольной женщины, борясь с непреодолимым желанием постучаться головой о что-нибудь твердое. Может, хоть тогда мозги встанут на место и начнут работать?! Потому что пока то, что творилось у него в голове больше всего напоминало вселенную после большого взрыва. Сын?! Уму непостижимо! Сначала дочь, а теперь сын! Подождите-ка. Он остановился, чувствуя, что как никогда близок к разгадке. Дочь. Он практически услышал щелчок, с которым все части головоломки стали на свои места. Лина. Элин. Эвелина и ее брат. Мартинссон! Ну конечно! Он ринулся к машине, стремясь поскорее добраться до отделения и надрать этому великовозрастному щенку уши. «Тебе шлют посылки вымышленные персонажи… Он не может найти адрес… Следы он замел! Взять эту самую метлу, которой он якобы заметал следы, и всыпать по первое число! Как говорится, вбить ума через задние ворота, чтобы неповадно было издеваться над старшими. Он что, думает, что его невинные глазищи и кудряшки защитят его? Как бы не так!» Он небрежно бросил гирлянду на сиденье рядом с собой.
За время пути у него было время слегка успокоиться и одуматься. Немалую роль в этом сыграло любопытство: ему хотелось узнать, какие еще трюки припас Мартинссон. Так что он решил пока подождать и тем временем хорошенько продумать свои дальнейшие действия. Тем более, что все козыри на этот раз лежали в рукаве у Курта. «Месть – это блюдо, которое подают холодным», - подбодрил он себя. К тому же, главный вопрос по-прежнему оставался без ответа. А именно он интересовал Курта больше всего.
Утром среди корреспонденции, переданной ему дежурным офицером, обнаружился простой конверт без марок и обратного адреса. Курт подозрительно поднял его, рассмотрев на просвет, а затем аккуратно вскрыл. Вслед за открыткой с пожеланиями счастливого Рождества ему на ладонь выпал ключ. Подобные ключи используются в вокзальных камерах хранения. Покрутив его в пальцах, Курт потянулся к компьютеру. Не обнаружив там ничего кроме рабочей почты, он не слишком удивился. Возникал вопрос, с какой стати присылать нормальное письмо… Ну, почти нормальное, вместо привычного мейла? Вывод напрашивался только один: чтобы быть уверенным, что Курт своевременно получит ключ, а значит, это почему-то важно. Он подкинул ключ на ладони, поглядывая в сторону кудрявой макушки. Будто почувствовав это, Мартинссон поднял голову. Некоторое время они смотрели друг на друга, а потом губы парня зашевелились, сложившись в ясно читаемое: «Что?» Не удовлетворившись этим, он проделал руками какой-то сложный жест, переводимый как: «Мне зайти?» Курт хотел отрицательно покачать головой, но потом передумал и кивнул.
Некоторое время спустя, загруженный на полную катушку Мартинссон выходил из кабинета в гораздо менее приподнятом настроении, нежели был до этого. Напоследок он не преминул удостоить шефа трагическим взглядом Золушки, оставшейся без бала, платья и кареты сразу и, вдобавок, узнавшей, что фея оказалась переодетым трансвеститом. А Курт, напротив, чувствовал себя совершенно удовлетворенным.
Убедившись, что Мартинссон последовал его распоряжениям, и путь свободен, Курт без помех добрался до вокзала, где довольно быстро нашел нужную ячейку. Нетерпеливо открыв, оказавшийся в ней конверт, Курт вытащил прямоугольник глянцевой бумаги, при ближайшем рассмотрении оказавшийся билетом в оперу. «Волшебная флейта» в Мальмё. Что ж, похоже, он знает, что будет делать завтра вечером. Вот только как быть с Магнусом? Приходилось признать, что Курт и в самом деле был тронут. С выбором подарка паршивец попал в самое яблочко. Не говоря уже о том, что сюрприз был не только дорогим, но еще и предназначался именно Курту. А это наводило на определенные мысли… Он и не предполагал, что Магнус в курсе его музыкальных предпочтений. Рассеянно постукивая билетом по ладони, Курт крепко задумался. Мелькнувший в голове план потихоньку начал приобретать очертания. И, без ложной скромности, это была гениальная идея: шах и мат в три хода.
***
- Мартинссон, со мной, - бросил Курт и двинулся к выходу, не сомневаясь в том, что парень последует за ним. Через пару минут, тот и в самом деле нагнал его, на ходу натягивая куртку.
- У нас вызов?
- Что-то вроде, - подтвердил Курт. – Надо кое-кого навестить.
- Куда мы едем? – Мартинссон промолчал целых пять минут, - Курт специально засек время - прежде чем сдаться.
- Увидишь.
Попробовав завязать разговор и убедившись, что все его фразы падают в пустоту, Мартинссон в конце концов замолчал. И после не мог найти слов, когда пожилой герр Линдберг долго тряс его руку и сердечно благодарил за совершенную работу.
- Вы не представляете, как мне дорога эта коллекция. Я собирал ее всю жизнь. И только благодаря вам я снова могу любоваться ей.
Следующие полчаса Магнус и Курт были вынуждены покорно рассматривать альбом со старинными монетами, время от времени выражая бурное восхищение. Старику явно было приятно такое внимание. Им удалось выбраться только прибегнув к хитрости: Курт незаметно достал из кармана телефон, набрал номер Магнуса, и тот, угадав его задумку, с легкостью подыграл.
- Да, конечно. Срочно выезжаем! - и уже сидя в машине добавил. - Чудом спаслись!
- Не чудом, а благодаря сообразительности твоего начальника.
- И зачем надо было брать меня с собой?
- Что ж, мне одному страдать? Одному оттуда не выбраться. И Линдберг хотел лично поблагодарить следователя, который раскрыл его дело.
- Но дело вел ты, - растерялся Магнус.
- А кто три месяца гонялся за монетами по антикварным лавкам и коллекционерам?
- Ну, у меня была наработанная база и связи с того дела про...
- Заткнись и наслаждайся славой, - перебил его Курт. - Нам нужно заехать еще в одно место.
Магнус проявил благоразумие и заткнулся.
Когда они припарковались у железнодорожного вокзала, Мартинссон удивленно вздернул бровь, но все же без лишних вопросов вылез из машины.
- Знаешь, что это такое? – Курт покопался в кармане и вытащил ключ.
- Ключ, надо полагать, - несколько напряженно ответил Магнус, и Курт удовлетворенно вздохнул: «Попался».
- Ага, - невинно подтвердил Курт. – Получил с письмом пару дней назад. Не было времени проверить раньше, но, думаю, он должен подойти сюда.
Он указал на автоматическую камеру хранения. Сверившись с ключом, Курт подошел к знакомой ячейке и, вставив его в замок, торжественно хмыкнул:
- Работает! Ну-ка посмотрим, что там у нас.
Прекрасно зная, что его там ожидает, он сосредоточился на реакции Мартинссона. С того самого момента, как они переступили порог вокзала, тот явно чувствовал себя не в своей тарелке, хоть и пытался это скрыть. В ячейке предсказуемо обнаружился простой белый конверт. Открывая его, Курт делано удивился:
- Хм! Билет в оперу. Вчерашний, - уточнил он мгновение спустя и в подтверждение своих слов протянул билет Мартинссону. Тот послушно взял его.
- Чертовски жаль, - сокрушенно продолжил Курт, вглядываясь в машинально закусившего губу Мартинссона. – Всегда любил эту оперу.
Явно расстроенный парень тем не менее упорно молчал.
- Ну да ладно, что ж поделаешь, - Курт небрежно запихнул билет в карман. – Пойдем, подброшу тебя до дома. Здесь нам больше делать нечего.
Уже в машине, не отрывая глаз от дороги, он вновь заговорил:
- Знаешь, что любопытно? – он почувствовал, что Магнус, до этого беззвучно притаившийся на своем сиденье, повернулся к нему. – Не считая тебя и Найберга, никто не в курсе, кто такая Лисбет Саландер. Да и Найберг не сразу вспомнил.
- Что ты хочешь этим сказать? – Магнус ощутимо напрягся.
- Ничего. Мне просто показалось это занятным. Равно, как и тот факт, что кассирша в торговом центре, рассказала, что присланную мне фотографию сделал мальчик лет шести. Если не ошибаюсь, приблизительно столько лет брату Эвелины? – поинтересовался Курт, но так и не дождавшись, ответапродолжил: - Кстати, об Эвелине. По словам официантки, женщину, которая оплатила мой ланч, звали то ли Лина то ли Элин. Я вот тут подумал, что вдруг она ошиблась и имела ввиду Эвелину. По-моему, всё сходится.
Он затормозил, останавливая машину у дома Магнуса, и в первый раз посмотрел на него:
- Ну и что ты мне на это скажешь?
- Что конкретно ты хочешь знать? – стараясь звучать как можно непринужденнее, выговорил Магнус. Он бы преуспел, если бы не расширенные зрачки и неровное дыхание, выдававшие его напряжение.
- Зачем? – прямо спросил Курт, не сводя с него глаз.
- Просто, - ответил Магнус, но, почувствовав, что это прозвучало неубедительно, добавил: - Решил, что это будет забавно. - Он потянулся отстегнуть ремень безопасности.
- Значит «просто»… - Курт перехватил руку Магнуса, возившуюся с защелкой, и был поражен лихорадочным стаккато чужого пульса. – Столько усилий, ради того, чтобы позабавиться? Или позабавить меня? – уточнил он.
Магнус упрямо пожал плечами, мол, понимай, как знаешь.
- Я польщен. Но видишь ли, у меня было время подумать, и я кое-что вспомнил, - Мартинссон с тоской посмотрел на руку Курта, крепко сжимающую его запястье. – Когда ты говорил о своих отношениях с Эвелин, ты сказал: «Она знает, что мне нравится другой человек», – Курт почувствовал, как мышцы Мартинссона буквально одеревенели под его пальцами. – Я еще тогда подумал, что это странный выбор слов. Если бы тебе нравилась другая девушка, ты бы так и сказал. То есть получается, что тебе нравится, вовсе не девушка. И в связи со всей этой историей… - он резко оборвал себя, закончив: - Не хочешь ничего прояснить?
Магнус поднял взгляд на Курта, судорожно сглотнул, а потом, видимо, на что-то решившись, как в пропасть бросился:
- Курт, ты не хочешь встретить Рождество со мной? – севшим от волнения голосом выдал он и замер в ожидании ответа.
- Нет, - услышав короткий выдох парня, который спав с лица, потихоньку постарался высвободить руку из его хватки, Курт на мгновение почувствовал себя отмщенным за устроенный этим идиотом балаган, но тут же поспешил объясниться: - На Рождество я еду к Линде. Но что ты скажешь об ужине на следующий день? Ты и я? – его пальцы осторожно прошлись по запястью Магнуса. И он не без наслаждения наблюдал, как эмоции Мартинссона проходят путь от абсолютного неверия до надежды, проступившей неожиданно счастливой улыбкой:
- С удовольствием, - выговорил тот в конце концов.
- Ну, договорились, - Курт отпустил его руку. – Скажем, я заеду за тобой в восемь? Устраивает?
- Вполне, - уставившийся на него во все глаза Мартинссон, явно никак не мог прийти в себя. Чувствуя себя настоящим инквизитором, Курт ждал, ничем ему не помогая. В результате Магнус неловко завозился и отстегнул ремень:
- Счастливого Рождества, Курт!
- Счастливого Рождества, - эхом ответил он.
Они молча смотрели друг на друга, а потом Магнус, попрощавшись, нерешительно открыл дверцу. Когда он уже отошел на несколько шагов, Курт, тоже выбравшийся из машины, окликнул его:
- Магнус!
- Да?! – молодой человек развернулся, будто только и ждал этого.
- Хотел поблагодарить тебя за билет. Мне очень понравилось. Давно не слышал таких хороших голосов.
Недоумение на лице Мартинссона сменилось пониманием:
- Так ты?! Ах ты, сволочь! – он ринулся к Курту, и тот на долю секунды всерьез обеспокоился за сохранность своего лица и прочих стратегически важных частей тела, но обнаружив в своих руках это невозможное чудовище, просто притянул его к себе. Спустя некоторое время, со стороны раздался легкий смешок, и какой-то прохожий насмешливо, но беззлобно присвистнул:
- Поосторожнее на морозе – губы потрескаются.
Курт отодвинулся, переводя дыхание.
- Испугался? – поинтересовался Магнус, комфортно устроившийся в его объятьях и не спешащий двигаться.
- Ужасно, - хмыкнул Курт, вновь целуя его.
Снег пошел снова. Похоже, что Рождество в этом году будет и впрямь счастливым.