"Сказки зимнего Истада" день 4

[danaRia]

пикспам по заявке:
Курт/Магнус. AU по мотивам Снежной королевы Г.Х. Андерсена.

Где-то на окраине небольшого шведского городка жил мрачный и одинокий Курт Валландер.
С соседями дружбы не водил, любил тишину и выращивать розы.



Все изменилось с появлением нового жильца, активного и жизнерадостного Магнуса Мартинссона.
Поначалу Курта бесит новый сосед: слишком шумный, нахальный и навязчиво дружелюбный.



Солнечная натура Мартинссона и его непробиваемый оптимизм сделали свое дело, расшевелили отшельника Курта.
Между ними уже дружба, плавно перетекающая во что-то большее, чистое и взаимное.



Зло не дремлет. Где-то там наверху Снежная Королева разбила ледяное зеркало, показывающее все ужасное в людях.
Пара осколков досталась Магнусу: один попал в глаз, другой в сердце.



Магнус превращается в darkМагнуса, во всем видит плохое, хамит и нарывается.
В итоге, он ругается с Куртом, встречает Снежную Королеву в белоснежной машине и уезжает охмуренный собирать слово "вечность".



У Курта депрессия, ангст, тем не менее, он собирается с духом, проводит оперативно-розыскные мероприятия.
Своей горячей любовью заставляет оттаять Магнуса.

@темы: фанарт, Magnus Martinsson, Kurt Wallander, Сказки Зимнего Истада

---

"Сказки зимнего Истада" день 3

[sold_out]

Котаны, простите, что поздно и мало.
Просто у меня осложнения от болезни пошли, и я уже несколько дней по больницам таскаюсь, полуживая.
Я вас сильно люблю почти так же, как Тони и Магнуса.
Рождество прошло, но это как бы мой странный подарок вам.
Сильно люблю.
Ваш Лис.

ПыСы: текст небеченый, написан в болезненном состоянии, так что сильно не пугаться!


Зима приходит неожиданно.
Магнус просто просыпается утром и видит толстый слой снега, покрывающий землю - белый, искрящийся, в теплом сыете фонарей он заполняет душу Магнуса чем - то бело-холодно-алмазным, замораживает, завораживает.
Что - то холодное сворачивается внутри него, промораживая насквозь.
Он смотрит в окно отрешенным взглядом, как бы уйдя в себя, спрятавшись от всего вокруг.
В таком медитативном состоянии Магнус стоит у окна где-то минут десять, и потом вдруг осознает, что время-то идет.
И торопливо собираясь, закидывая в сумку документы и сандвичи вперемешку, понимает, что сегодня Рождество.
И он опять один.
В суете будних дней он неуловимо меняетя изнутри, становится другим - он даже забывает, каким именно.
Просто все перестраивается - перекраивается в душе.
Ему неважно Рождество, друзья, любовь - зачем иметь то, что так легко уходит. Он-то на работе уже потерь навидался.
Магнус снова выглядывает в окно - любуется девственно чистым снегом.
И выходит - работа все-таки ждать не будет, хоть сегодня и праздник.
***
Все как всегда - он пьет горячий кофе, сидя в любимом кресле.
Думает о том, что Рождество все-таки семейный праздник, и надо было вообще-то взять отгул да и поехать к маме и папе на ферму, погреться возле камина, скушать кусочек маминой индейки, послушать старые папины сказки, почти вернуться в детство. Да только зачем обременять их лишним грузом собственного глубокодепрессивного тела?
Магнус допивает кофе, отставляет чашку. И подходит к окну, взглянуть на зимний заснеженный Истад. Все такое хоустально-хрупкое, окутанное сверкающим снегом и напоминающее один большой замерзший город- леденец с сахарной глазурью снега. И он просто смотрит, оглядывает улочки, пока взгляд его не упирается в странного парня-мужика-мужчину на другой стороне улицы. Он смотрит... Мужчина смотрит прямо на Магнуса, и того не покидает ощущение дежавю.
Будто видел где-то его, знал, и хорошо знал! Но Магнус не может вспомнить точно - может вчера в магазине, а может вообще в прошлой жизни.
Знакомый до боли мужчина смотрит на Магнуса сквозь морозный воздух и двойное стекло. И тот почти физически ощущает взгляд на теле.
А потом Магнус резко задергивает шторы.
***
Он отсиживает в участке до положенных пяти вечера, и неторопливо собрав портфель, вразвалочку выходит на опустевшие перед Рождеством улочки Истада.
Снег все еще лежит, сверкая, пускай уже не таой чистый, но снег... Магнус наклоняется, чтобы потрогать его руками, ощутить влажно-холодный карамельный снег. Он набирает снежка в ладонь и смотрит на тонкие прозрачно-хрустальные грани.
А потом просто касается снега языком, будто пробуя на вкус дорогой десерт.
Снег скользкий и холодный, и вкуса никакого нет.
Магнус чувствует себя обманутым.
***
Мать всегда говорила:"Лучше денег назанимай, но новогодний стол обставь с шиком, чтоб так следующий год и прожить." Магнус соблюдает это неписаное правило - просто сила старой привычки. Хоть и живет один, еды гакупает на десятерых, и потом неделю не выходит из дома. Смотрит телевизор, бесцельно ища в пляшущих фигурах потерянные когда-то мысли и ощущения. Или просто отсыпается.
Все-таки встречать Рождество одному не особо хорошо - некого обнять, некому подлить в бокал яблочного сока(да, он совсем не пьет, и другим не советует, ведь вредно и глупо), некому посвятить тост и сделать сюрприз. Только если бродячему коту, с недавнего времени живущему у них под лестницей.
Магнус думает обо всем этом, набирая продукты в супермаркете.
Тележка полна колой, салатами, копченостями и солениями. И вот он подъезжает к кассе, обходя отделы с одеждой и кастрюле-сковородками.
Кассы пусты - люди уже разошлись по домам и прячут подарки под елками, и он быстро подъезжает и начинает выкладывать еду на ленту-транспортер, как вдруг замечает парня - нет, не паня, мужчину, того самого мужчину, который смотрел на него утром.
Мужчина стоит, сжимая в руках одну - единственную бутылку вина, и Магнусу вдруг становится нестерпимо завидно всем тем людям, которые разбежались по домам, и сейчас сидят на диванах, попивая какао и ощущая носом великолепный запах домашней стряпни.
А потом он смотрит на мужчину - и находит в его глазах похожую зависть и одиночество.
- Проходите, проходите, у вас только бутылка, к чему вам столько ждать - говорит Магнус, полуинстинктивно прижимаясь к ленте транспортера - Проходите, чего же вы ждете?
Тот проходит, пробивает бутылку и останавливается прямо за кассами, пристально глядя на Магнуса.
Магнус ждет, пока всю его снедь упакуют в разные пакеты, и расплатившись и плотно ухватив полиэтиленовые ручки, грозящие оборваться в любой момент , поворачивается к мужчине, пронзая его полным недоумения взглядом.
Мужчина извиняюще смотрит на Магнуса и тихо спрашивает:"Простите, мне надо попасть на Мальмоваген. Не покажете дорогу? Вы, как я вижу, хороший человек, не поможете простому американцу? Кстати, я Тони."
Магнус улыбается и кивает, толком не понимая, зачем.
***
Уже в машине, рассказывая, куда повернуть и где притормозить, Магнус представляется мужчине.
Фонари мелькают, и в их неровном свете видно, как Тони грустно улыбается.
А потом спрашивает Магнуса:
- А вам не трудно? Вас, наверное, жена да дети дома заждались?
- Да нет - грустно отвечает Магнус - у меня дома только кот бродячий, и тот живет в подъезде. А вы? Что вы зимой да на Рождество из Америки сбежали?
- Надоело - отвечает Тони и замолкает.
Магнус смотрит на лицо мужчины, и выделяет на нем морщины, глубокие и не очень. "Немолодой, но красивый" - выделяет он про себя - "Богатый, вон машина какая. И девки явно виснут гроздьями. Что он один в нашем захолустье делает?"
Машина со скрипом останавливается возле небольшого домика.
- Ну что - говорит Тони, притушив фары - поедете к коту или...
- Что "или"? - спрашивает Магнус
- У меня ни крошки дома нет съедобного, и одному справлять Рождество беспонтово как-то.
Магнус думает минуты три, и потом, когда намек наконец-таки до него доходит, он, забыв про осторожность, радостно кивает.
Все лучше, чем справлять Рождество в одиночестве.
Наверное, это такой особый подарок от Санты.

@темы: слэш, Magnus Martinsson, Сказки Зимнего Истада

---

"Сказки зимнего Истада" день 2

[uchilochka]

Практически небечено. Все ляпы мои )
Не знаю, получилось ли в формате новогоднего феста, местами мрачновато...

попытка исполнения заявки №1

Название: Смертельный номер
Автор: uchilochka
Фэндом: Валландер
Размер: миди
Рейтинг: R (наверное)
Жанр: Слэш (яой), Романтика, Ангст, Драма, Детектив, Hurt/comfort
Предупреждения: ОМП, возможен ООС.

Обложка

Часть 1. Изменения

Часть 1. Изменения

Несмотря на приближающееся Рождество, погода в старом Истаде баловала неожиданным для этого времени года теплом, прохожие, радуясь солнцу, то и дело, останавливались, пригревшись ласковыми лучами. Не было ни мороза, ни привычного снега, даже осенняя мерзкая слякоть исчезла, прячась от вездесущего солнца. Старый город сиял, просто дышал радостью. Только старший инспектор полицейского управления не разделял всеобщего веселья. Он угрюмо смотрел в окно своей холостяцкой квартирки и привычно пил горький кофе. Скривившись, он добавил в напиток сахар, хоть и знал, что тот ему противопоказан. Он думал об изменениях, которые обязательно произойдут в их маленьком управлении после того, как Лиза (фамилия) переедет в другой город. Ей предложили повышение, более интересную работу в крупном городе, конечно же, она с радостью согласилась, и сейчас весь коллектив буквально кипел от еле сдерживаемого любопытства – кто же придет на смену Лизе. Она была руководителем уже много лет, и тяжело было представить на ее месте кого-нибудь другого. Мысли Курта прервал звонок, мельком взглянув на экран, он обрадованно нажал «ответить».

- Линда, дорогая. Рад тебя слышать.

- Привет, пап. Не разбудила? – в голове дочери слышалось волнение.

- Нет, конечно. Я собираюсь на работу. Покой нам только снится, - попытался пошутить Курт, но Линда не рассмеялась в ответ.

- Папа, мне нужно тебе кое-что рассказать… - казалось, она задержала дыхание, как перед прыжком в воду.

- Я тебя слушаю, - теперь уже волноваться начал Курт.

- Ты скоро станешь дедом! – на одном дыхании выпалила Линда. Курту показалось, что его ударили точнехонько в солнечное сплетение, воздух вышибло из легких, и он стал задыхаться.

- Что? – глупо переспросил Валландер.

- У меня будет ребенок, пап. А у тебя внук или внучка, - теперь по голосу Линды было слышно, что она улыбается.

Курт отчаянно думал, что нужно сказать в ответ на такое признание. Наверное, нужно поздравить, сказать, что он очень рад, но слова не приходили в голову. Он только как рыба, выброшенная на берег, открывал и закрывал рот. Как у его маленькой девочки может быть ребенок, ведь она сама еще дитя? Как же он не заметил, что она выросла, изменила, что все изменилось. Он обвел глазами пустую кухню и вздохнул.

- Линда, я очень рад. Поздравляю вас. – Наконец, смог выдавить из себя Курт.

- Я понимаю, что ты в шоке. Ты узнал первым! Даже Джамаль еще не знает, - тепло сказала Линда, - ладно, мне пора бежать. Хорошего дня тебе, будущий дедуля!

- И тебе, будущая мамочка, - бесцветным голосом ответил Курт и услышал в ответ короткие гудки.

Привычным жестом потер затылок, взъерошив седую шевелюру, и глотнул остывший кофе. Он понимал, что надо радоваться за дочь, и вообще, рождение ребенка – это такое светлое и прекрасное событие, но почему-то он ощущал только глухое разочарование и даже обиду. Хоть они и не были слишком близки с Линдой, но теперь она и вовсе отдалится от него, и на этот раз он точно останется совсем один. Наверное, в нем говорила ревность, и он осознавал это, но ничего не мог с собой поделать. С отвращением взглянув на яркую улицу за окном, он привычно подумал: «Я слишком стар для всего этого».

Курт доехал до участка за несколько минут, казалось отличная погода и предпраздничное настроение сделало всех водителей удивительно дружелюбными. Его, то и дело, пропускали, когда он перестраивался, ни разу не подрезали, и кто-то даже притормозил, уступая ему место на парковке. Кого-то другого это, несомненно, обрадовало бы, но не Курта. Он же в привычной для себя манере, рывком распахнул дверь отдела и ворчливо поприветствовал коллег. Видимо, до его прихода все бездельничали, болтая ни о чем, но при его появлении резко подобрались и расселись по своим рабочим местам. Курт направился в кабинет начальницы, по дороге на работу он думал об изменениях в своей жизни и решился подать заявку на вакантное место. С этими мыслями, он постучал в дверь кабинета, которая тут же распахнулась. Лиза стояла на пороге и испытывающе смотрела в глаза Курту.

- Доброе утро, - поприветствовал начальство Курт.

- Доброе, заходи. Я как раз хотела тебя позвать, - она сделала приглашающий жест и вошла внутрь.

Курт зашел в небольшой уютный кабинет и застыл у входа. На кресле у стола Лизы сидел какой-то незнакомый ему мужчина. Присмотревшись внимательней, Курт поправил себя, не мужчина, совсем еще юнец. В сердце вскипела злость, опять Лиза собирается повесить на его шею очередного стажера, хоть он уже полгода просил нового инспектора. Снова возиться с этой бестолковой молодежью, только выпорхнувшей из стен Академии. Курт почти что рычал про себя с неприязнью осматривая паренька. Да разве из этого вообще может получиться полицейский? Курт усмехнулся, оглядывая льняные кудряшки и тонкие нежные черты лица. И это полиция? Да любой преступник обрыдается увидев эти щенячьи голубые глазки на пол-лица. Наверное, Лиза окончательно сошла с ума перед новым направлением, раз решила подкинуть ему такую подлянку напоследок. Курт, окончив демонстративно рассматривать юнца, фыркнул и развернулся к Лизе с немым вопросом.

- Курт, позволь тебя познакомить, это Магнус Мартинссон, он…

Курт не дал ей продолжить, перебив Лизу:

- Новый стажер, понял уже, - скривился инспектор, пренебрежительно глядя на молодого человека, который слегка вздрогнул от резкого тона. Курт усмехнулся, пусть привыкает, в Академии, небось, с этого ангелочка пылинки сдували, так здесь не Академия.

- Курт, ты не понял... – пыталась вразумить его Лиза, но он уже закусил удила.

- Лиза, да сколько можно? Каждый раз, когда я прошу нового инспектора, ты вешаешь на меня этих, - он махнул рукой в сторону Магнуса. – Мне это надоело до коликов! Я не собираюсь носиться с тупоголовыми юнцами только потому, что они тебе так нравятся! И точка!

- Курт Валландер, - теперь тон Лизы звучал угрожающе, что не предвещало ничего хорошего для инспектора, - сядь и успокойся. И будь добр не перебивать меня. – Последнюю фразу начальница почти прошипела, а это у нее означало высшую форму гнева.

Курт плюхнулся в свободное кресло, игнорируя причину ссоры. Лиза кивнула и села за стол, взяв в руки какой-то документ.

- Ты прервал меня, когда я собиралась представить нового начальника управления полиции Истада. Это Магнус Мартинссон из Стокгольма.

Второй раз за день Курту показалось, что на него опрокинули ушат ледяной воды. Он резко вскочил на ноги, пытаясь восстановить сбившееся дыхание. Новый начальник? Этот мальчишка?! Она, должно быть, шутит, да сколько ему лет? Двадцать два, ну двадцать пять максимум? Курт ошарашено переводил взгляд с Лизы на парнишку, который молчал во время всей перепалки, внимательно глядя на инспектора. Еще и трус, подумал Курт, даже не смеет рта раскрыть. И это его новый начальник? Да ни за что, лучше самому перевестись. Тут Курт заметил, что новое начальство изволило оторвать зад от стула и протягивает ему руку. Валландер развернулся, одарив Лизу напоследок негодующим взглядом, и выскочил из кабинета, будто за ним гнались черти.

Игнорируя вопросительные взгляды коллег, Курт ворвался в свой кабинет и рухнул на стул, закрывая лицо руками. «Я слишком стар для всего этого», - снова подумал он.

Часть 2

Часть 2

Магнус недоуменно смотрел на Лизу, пытаясь по выражению ее лица понять, как реагировать странную выходку старшего инспектора. Он был наслышан о гениальности Курта Волландера, его нестандартном мышлении, что порой позволяло раскрыть самые запутанные преступления. Неужели эта экспрессивная выходка тоже была следствием нестандартного мышления знаменитого Волландера?

- Магнус, прости его. Курт, он немного вспыльчив, - наконец, проговорила Лиза.

- Да, я заметил, - поежился тот, вспоминая недобрый взгляд коллеги и его злые слова. – Ничего, я профессионал, умею работать с разными людьми, думаю, это просто недоразумение.

Лиза кивнула, мечтая про себя, чтобы все было так просто. Курт успел довести всех и ее саму до белого каления своим поведением, но он, и правда, был прекрасным полицейским и любого другого на его месте давно уже попросили бы освободить занимаемую должность. Она чувствовала свою вину за то, что не смогла вовремя обуздать бешеный темперамент подчиненного и теперь новому начальству придется пожинать плоды. Лиза переживала, что молодой руководитель из столицы не станет разбираться, кто прав, кто виноват и попросту укажет Курту на дверь, если тот позволит себе лишнее. Но Мартинссон удивил ее.

- Надо будет разобраться. Я попробую познакомиться с ним поближе, надеюсь, он не откусит мне голову, - задумчиво произнес Магнус, погруженный в свои мысли.

- Это хорошая идея, может, кофе?

- Не откажусь, где тут у вас кухня? – солнечно улыбаясь, ответил Магнус, Лизе даже показалось, что от этой улыбки в комнате стало светлее.

Следуя указаниям Холгерсон, новый начальник отправился добывать бодрящий напиток. Каково же было его удивление, когда у маленькой кофеварки он столкнулся ни с кем другим, как со своей новой головной болью – старшим инспектором Куртом. Тот копался в несчастной машине, периодически постукивая по круглому боку, и ворчал себе под нос что-то нелицеприятное о ее создателях.

- Не работает? – поинтересовался Магнус.

- Нет, сломалась, сволочь такая, - рассеяно ответил Курт и обернулся. Увидев кто стоит перед ним он непроизвольно дернулся, емкость с использованным кофе накренилась и плюнула коричневой жижей прямо на рубашку Валландера.

- Да что за черт, - заорал Курт, безуспешно пытаясь вытереть салфеткой пятно, - худший день в моей жизни!

- Не так уж все плохо, - попытался успокоить его Магнус. И тут же понял, что напрасно отвлек внимание разъяренного коллеги на себя.

- Не так и плохо, говоришь? – Курт, зло сузив глаза смотрел на Магнуса, медленно подбираясь поближе к нему, - да, кто ты вообще такой? Думаешь, приехал из большого города и сразу стал авторитетом здесь? Запомни, мальчишка, ты тут никто! Да, тебя и слушать никто не станет, ты просто сопляк, без знаний и опыта. Не знаю, каким местом ты заработал эту должность, но я так просто этого не оставлю.

Как бы подтверждая последние слова Курт, сильно ткнул указательным пальцем в грудь Магнуса и гордо вышел из кухни. Мартинссон задумчиво потер лоб, еле удержавшись от того, чтобы излюбленным жестом не взлохматить волосы. В прежнем отделе все уже давно привыкли к творческому беспорядку на голове Магнуса, а тут надо еще завоевать доверие, выглядеть респектабельно. Именно поэтому добрых полчаса Магнус крутился перед зеркалом пытаясь унять свои не в меру своенравные кудри. «Да, уж, воистину, загадочный Истад», - подумал новый начальник и направился обратно в кабинет, гадая, чем же он так сильно насолил старшему инспектору.

Уже сидя там и перебирая личные дела своих подчиненных, он решил, что надо бы устроить вечеринку на работе в честь своего назначения, немного выпить, может это позволит непреклонному Курту сменить гнев на милость. Он сам не заметил, как задумался, глядя на фото из личного дела Курта Валландера, и неосознанно провел кончиком пальца по линии щеки. Из задумчивости его вырвала появившаяся Лиза, ей было очень неудобно из-за недавней вспышки Курта, и она всячески старалась сгладить неловкость. Вот и сейчас заглянула, чтобы пригласить его на обед.

Они зашли в уютное кафе неподалеку от участка, Холгерсон сказала, что здесь отличная кухня и недорого, поэтому все полицейские стараются перекусывать именно в этом месте. У Лизы зазвонил телефон и она, извинившись, встала из-за стола, Магнус с любопытством осматривал окружение. Скромное, но милое кафе, немногочисленные посетители, круглые столики, накрытые белоснежными скатертями. Все выглядело умиротворенно. Поймав заинтересованный взгляд официантки, он легко улыбнулся ей, девушка смутилась и покраснела. Магнусу казалось, что он попал в какой-то другой мир, а не просто уехал из Стокгольма. Память услужливо подбросила ему детали отъезда. Он отчаянно хотел уехать, сбежать из удушливого плена большого города. Его там ничто не держало больше, кроме воспоминаний, и эти воспоминания до сих пор не давали Магнусу спать по ночам. Прошло два месяца, а он как и прежде просыпается весь покрытый липким потом, с бешено колотящимся сердцем, он думал, что наверное, кричит по ночам, так как потом горло саднило, но сказать об этом было некому. Магнус был один.

Вернулась Лиза и Мартинссон попытался стряхнуть неприятные ощущения, привычно улыбнулся женщине и заговорил о пустяках. Холгерсон кивала, внимательно слушала его, смеялась над ехидными, но добродушными шутками, но в глубине ее глаз, он видел, что она подмечает все. И его наигранно хорошее настроение не могло обмануть опытного полицейского.

Быстро наступил вечер, Магнус засиделся допоздна, вникая в текущие дела и знакомясь с коллегами. Он умудрился побеседовать почти со всеми, вызывая их по одному в свой кабинет. Магнусу хотелось поближе познакомиться с каждым, узнать, что они за люди, чем живут, интересуются. Хороший руководитель должен не только давать задания, ругать или хвалить, он должен в первую очередь понимать своих подчиненных. А Магнус был очень упрям и собирался стать отличным руководителем. Разогнув ноющую от долгого сидения спину, Мартинссон потянулся всем телом, сонно зевнул и решил, что пора отдохнуть. Накинул куртку, шарф и вышел из кабинета, в дальнем углу все еще горел свет, наверное, кто-то остался поработать. Подойдя ближе, Магнус заметил седую макушку, торчащую из-за монитора, и спешно сделал шаг назад. Он решил, что сейчас не время выяснять отношения с норовливым Валландером, у него еще будет возможность. А выслушивать едкие замечания упрямого инспектора на сон грядущий не хотелось совершенно.

Выйдя на улицу, Магнус непроизвольно сделал глубокий вдох. Воздух здесь пах иначе, чище, свежее. Не ощущалось пыли и копоти, как это было в столице. Ветер принес манящий морской аромат, и сердце Магнуса забилось чаще. Вдруг, к свежему аромату примешался другой - теплый, домашний - корица. Мартинссон как раз проходил мимо кондитерской и, не удержавшись, уткнулся лицом в витрину, за которой соблазнительно расположился целый арсенал всевозможной выпечки. Магнус понял, что голоден и, как мальчишка, облизнулся, глядя на все это великолепие. На порог вышла пожилая женщина и поманила его внутрь. Не смея сопротивляться, он как завороженный пошел за ней следом.

- Замерз, мальчик?

Магнус оторопело уставился на женщину, это она его мальчиком назвала? Но возмущаться не было сил, вокруг так вкусно пахло, что рот наполнился слюной.

- И голодный совсем, - сетовала женщина, - я Биргитта Улссон, владелица кондитерской. Увидела, как ты носом в витрину уткнулся, - она добродушно рассмеялась, потрепав Магнуса по щеке.

- Я… Простите, я просто очарован, тут все такое красивое и так пахнет, - он смущенно улыбнулся, украдкой рассматривая Биргитту. Кожу, казалось, прожгло от ее теплого ласкового прикосновения, захотелось закрыть глаза и уткнуться лицом в мягкую ладонь.

- Меня зовут Магнус Мартинссон, я недавно в городе.

- Это мы уже заметили, тут каждый новичок на виду, особенно в такой стильной одежке. Из столицы к нам пожаловал?

Почему-то любопытство госпожи Улссон совсем не раздражало Магнуса, от нее веяло теплом и материнской заботой. Неожиданно для себя он рассказал ей, зачем приехал из Стокгольма. Биргитта, казалось, расстроилась, когда узнала, что он полицейский. Она неодобрительно покачала головой, говоря про себя:

- Такой молоденький, а туда же. И зачем тебе это надо?

Магнус только улыбнулся, не отвечая на ее слова. Как он ни отказывался, добрая женщина всучила ему в руки целый пакет с выпечкой, там были и булочки с корицей, и штрудель с вишней, и конвертики с творогом и изюмом. Все так соблазнительно выглядело и пахло, что Магнус с трудом удержался, чтобы не затолкать все это в рот сразу же. Когда он протянул Биргитте деньги, она оскорблено замахала руками и отказалась принимать их.

- Считай это подарком к твоему приезду. Мы гостеприимные хозяева. Да и Рождество скоро!

Все еще улыбаясь и прижимая к себе пакет с едой, Магнус вышел на улицу. Прямо посреди площади стояла большая нарядная елка, вокруг которой кружилась детвора. Снега не хватало, но неожиданно налетел прохладный ветерок, приятно охлаждая раскрасневшееся лицо. Вдохнув свежий воздух, смешанный с ароматами из бумажного пакета в руках, Магнус решительно зашагал вперед.

Часть 3. Циркач

Часть 3. Циркач

Курт проснулся от настойчивого звонка телефона. Мерзкое, жизнерадостное до отвращения, пиликанье вырвало его из теплой постели, прерывая сон, который был неожиданно приятным. Курт не помнил всех деталей, но определенно там фигурировали чьи-то прозрачные голубые глаза. Рыкнув от злости, Курт ответил на звонок. Убийство. Накануне Рождества! Эти преступники совсем страх потеряли. Валландер привычно уточнил адрес, где находится тело и ахнул от удивления. Полицейский участок? Но как? Убийца настолько нагл, что посмел совершить преступление у дверей участка? Курт потер лоб, в его времена такого себе не позволяли.

Наскоро собравшись, старший инспектор приехал на место преступления. Вход уже оцепили, вокруг дежурили несколько журналистов из местных газет и праздные зеваки. За ограждением маячила высокая фигура нового начальства. Курт скрипнул зубами, вот и посмотрим, насколько хорош столичный мальчишка. «Может, его стошнит при виде трупа?» - размечтался Валландер. Мартинссон склонив кудрявую голову, внимательно выслушивал офицера в форме, кивал и что-то записывал в блокнот. Подойдя ближе, Валландер отметил неестественную бледность Мартинссона и глубоки тени под глазами. Решив, что он, скорее всего, бурно провел ночь, Курт лишь упрочнился в своей неприязни к начальнику.

- Что тут у нас? – резко, без приветствия, поинтересовался инспектор.

Мартинссон плавно развернулся к нему и автоматически протянул руку, которую в этот раз Курт все же пожал.

- Жертва пока не определена, убит выстрелом в сердце, остальные пули для красоты.

- Остальные? Сколько же их было? – удивился Валландер.

- Десять, как всегда, - спокойно ответил Мартинссон. – Инспектор, экстренное совещание через пятнадцать минут, я жду всех в конференц-зале.

С этими словами, Магнус развернулся и зашел в участок. Валландер, задумчиво закусил губу и подошел ближе к телу, над которым еще работали криминалисты. Он еще издалека заметил, что жертва выглядит странно, но теперь он рассмотрел все подробности. На несчастном был надет костюм Арлекина, яркий разноцветный, словно насмешка над смертью. Лицо убитого было загримировано, белая маска с безумной улыбкой. Курта передернуло, он видел всякое, но сейчас казалось, будто жертва смеется над ними, показывая смертельный оскал.

- Все результаты ко мне на стол, как можно быстрее, - отдал распоряжение Курт.

- Но, Мартинссон сам решил вести это дело… - запротестовали криминалисты.

- Вы меня слышали! – прорычал Валландер, и коллеги решили не нарываться, зная безудержный темперамент старшего инспектора.

Не успев даже выпить утренний кофе, Курт направился в зал. Ему было интересно, как этот сопляк собирается вести совещание. Тут нужна уверенность, твердость характера, сила воли, чего, в чем Курт даже не сомневался, в этом мальчишке и близко не было. Распахнув дверь, он вошел в комнату, здороваясь с коллегами. Мартинссон уже был там, он подключил свой ноутбук к проектору и запустил базу данных. Быстро стервец приспособился, досадливо подумал Валландер, у него на возню с этой новомодной техникой уходило гораздо больше времени.

На экране появились фотографии и Мартинссон, прокашлявшись, начал совещание. Его вступление было сухим и кратким. Он быстро ввел присутствующих в курс дела, которое началось еще в Стокгольме. Серийный маньяк по прозвищу Циркач, именно так прозвали неуловимого убийцу. Жертв всегда находили под утро, в каком-нибудь довольно людном месте, у входа в кафе, магазины, адвокатские конторы, и каждый раз они были наряжены в цирковые костюмы – клоуны, акробаты, встречались костюмы арлекинов, как у последнего. Найденный сегодня был шестым на счету Циркача. Пятым оказался бывший напарник Мартинссона – Ян Ханссон. Новый начальник управления без эмоций рассказывал о расследовании, хоть он в нем и не участвовал, но дело было шумным и многие интересовались, как идет следствие. Никаких отпечатков на убитых, никаких образцов ДНК, Циркач умудрялся не засветиться ни на одной из камер. Психологический портрет, составленный специалистами в Стокгольме, тоже слабо помогал. Единственное в чем, все были уверены, это мужчина, нужна недюжинная сила, чтобы переодеть жертву и притащить на место. Все были убиты не там, где их нашли. Полиция зашла в тупик. Напарник Мартинссона был убит два месяца назад и после этого Циркач ни разу не появлялся, до сегодняшнего утра.

Все потрясенно молчали, переваривая услышанное. К ним в Истад заявился столичный маньяк, неслыханное дело. Конечно, сомнения в том, что это именно он были, но слишком слабые. Это вряд ли мог быть подражатель, совпали все детали, которые не могли просочиться в прессу. Оставался один вопрос, зачем Циркач притащился в такую глушь, если, согласно психологическому портрету, ему нужно всеобщее внимание? Чем Истад привлек этого маньяка?

Мартинссон поручил главе криминалистов узнать все, что можно о характере ранений, исследовать пули, попробовать узнать, выпущены ли они из того же оружия, что и в случаях в столице. Курту было поручено узнать все о жертве, кто он, где жил, найти родственников, друзей, знакомых. Возможно, кто-то что-то видел или слышал. Нельзя было упустить ничего. Также Магнус велел узнать все, что можно о магазинах, продающих цирковые костюмы и атрибутику. Вероятность того, что Циркач купил все это здесь, была мала, но полностью исключать такой вариант тоже нельзя.

Курт механически кивал, записывая распоряжения начальства. Все уже покинули помещение, отправившись каждый по своим делам, а Валландер впился взглядом в Мартинссона. Неожиданная мысль пришла ему в голову.

- Тебе не кажется странным совпадением, что Циркач появился здесь на следующий же день после твоего приезда?

Магнус вскинулся и подслеповато моргнул, отрываясь от компьютера, он как раз запустил какой-то хитрый поиск по базам. Секунду-другую подумал и кивнул.

- Кажется, я об этом думал. Но я не могу даже предположить, чем я связан с Циркачом. Единственная ниточка – это мой убитый напарник, - на последних словах голос мужчины дрогнул, - но, он всегда выбирал жертв наугад. Это были бродяги, официанты, клерки, такое чувство, что ему было совершенно все равно кого убить, главное украсить и красиво преподнести. Наверное, на Яна он тоже наткнулся случайно.

- И у тебя нет никаких даже самых безумных предположений?

- Насколько я знаю, по безумным предположениям специалист ты, - улыбнулся Мартинссон. Для Курта эта улыбка была словно красная тряпка для быка. Он тут же взъелся на начальника.

- Да что вы вообще можете? Славная полиция Стокгольма, со всеми вашими штучками, не смогли найти такого убийцу. Он же смеется над нами, подбрасывает клоунов, а сам смеется, - Курт сжимал кулаки от нахлынувшей злости.

- Валландер, я понимаю. Но он не оставляет следов. Если ты сможешь найти хоть что-то, поверь, это не останется незамеченным, – голос Магнуса стал серьезным и холодным, Курт не предполагал, что парнишка так умеет. – А теперь, я советую не тратить попусту время и заниматься своей работой, пока все, что делает гениальный Валландер – это препирается со мной, - с нажимом добавил Мартинссон, глядя прямо в лицо инспектору, в голубых глазах бушевал шторм. Но Курт был бы не Валландером, если бы не оставил за собой последнее слово.

- Я свою работу делать умею, в отличие от некоторых. Не удивлюсь, если твой напарник погиб из чьей-то беспечности. Не знаю как у вас в столице, а у нас напарников в опасности не бросают, - швырнул в лицо начальнику последнюю фразу, Курт резко развернувшись на каблуках, вышел.

Он не оглядывался и не видел, как поникли плечи Магнуса, опустились ресницы, и он спрятал лицо в ладонях.

Часть 4. Зацепка

Часть 4. Зацепка

Несмотря на все предпринятые усилия, следствие зашло в тупик. У них не было ровным счетом ничего, что могло бы пролить свет на личность Циркача. Никаких отпечатков, следов ДНК, камеры так же ничего не зафиксировали. Убийца с акробатической ловкостью водил полицию за нос. Участок перешел на круглосуточное дежурство, постоянно раздавались телефонные звонки, столы были завалены папками с похожими делами. Хоть их уже анализировали десятки раз, каждая упущенная деталь могла стать значимой.

Курт с раздражением отложил очередной отчет, снова время потрачено без толку. Откинулся на спинку стула и потер усталые глаза. Прошли сутки после убийства, а они не приблизились ни на шаг. Валландер подумал, что надо бы ехать домой и поспать хотя бы пару часов, от недосыпания гудела голова. Почти все успели уже смениться, на ночь покинув здание участка. Оставшиеся Курт и Мартинссон за все это время не перекинулись и парой слов, встречаясь в кухне за очередной порцией кофе. Валландер уже раскаивался за свои необдуманные слова, сказанные начальнику, вот всегда у него так, сначала ляпнет, не подумав, а потом мучается чувством вины. Но подойти и просто извиниться он не мог. Сейчас он признавал, что Мартинссон кажется и правда неплохим начальником, хоть и рано было говорить что-то определенное. Следствие ведет грамотно, ничего не упуская из виду. Несмотря на цейтнот, он успел пообщаться почти со всеми подчиненными и, как слышал Курт, все отзывались о нем в высшей степени положительно. Только с Валландером новый начальник не вел никаких бесед, наверное, приберег на десерт.

Курт отвлеченно рассматривал скрытый за прозрачными стенами кабинет Лизы. Нет, уже кабинет Мартинссона. Еще вчера было принято решение об отзыве из отпуска всех сотрудников, и сегодня с утра пораньше явилась непривычно веселая Анне-Бритт. Радостно поприветствовала коллег и, не успели они с Куртом и словом обмолвиться, как Мартинссон пригласил ее в свой кабинет. Та, хитро блеснув глазами, сделала две чашки кофе и уединилась с новым начальством. И сейчас Курт с еле сдерживаемым раздражением наблюдал за их беседой, которая явно давно уже перестала быть чисто профессиональной. Неизвестно, когда Мартинссон встал из своего кресла и сейчас сидел на краешке стола напротив Анне-Бритт, что-то увлеченно рассказывая ей. Из кабинета не доносилось ни звука, но Курт отчетливо видел, как вздрагивали плечи девушки от смеха. Мартинссон с широкой улыбкой на лице наклонился еще ближе к Анне-Бритт и, отсалютовав ей своей кружкой, сделал большой глоток. Еще минута и Курт попросту взорвался бы, Мартинссон крайне умело уводил единственного человека, с которым Валландер мог нормально общаться. Казалось уже, что новый начальник и Хоглунд неразлучные друзья. Курт брезгливо поморщился, судя по поведению Мартинссона тот всерьез решил затащить Анне-Бритт в постель. Почему-то от этой мысли стало еще противнее на душе, всколыхнулось что-то очень похожее на давно забытую ревность. И Валландер сам удивился своим чувствам.

Из задумчивости его вырвал стук кружки, опустившейся на его стол, возле Курта, все еще улыбаясь, стояла Анне-Бритт.

- Спасибо, - сказал Курт, не забывая о приличиях, - как отпуск, дети? Этот тиран вызвал тебя, не дав даже перекинуться парой слов.

- Все отлично, - немного отстраненно ответила Хоглунд и встрепенулась, - а почему тиран? Мне кажется, он славный парень.

- То-то ты ему сразу кофе притащила, - ехидно заметил Курт.

- Да как тебе не стыдно, надо же с человеком познакомиться! – возмутилась Анне-Бритт.

- Ага, поближе познакомиться, - не унимался Валландер, сам не понимая, что на него нашло.

- Курт, прекрати, он не такой.

- Да что ты вообще о нем знаешь? Столичный заносчивый мальчишка, - окончательно вспылил Курт.

- Вообще-то, знаю. У меня кузен служит в Стокгольме, как раз в том же участке, откуда перевелся Магнус.

То как запросто Анне-Бритт назвала начальника по имени, почему-то расстроило Курта. Он сам называл его исключительно по фамилии, избегая излишней фамильярности.

- Так вот, кузен рассказывал мне о Мартинссоне еще давно, хвалил интуицию и хватку молодого полицейского. Я, как только услышала о новом начальнике, так и подумала, что это он.

- Так он звезда в Стокгольме, оказывается… - протянул Курт. - И что же небесное светило забыло в наших краях?

- Насколько я помню, у него погиб напарник, и это сильно на нем отразилось, - Анне-Бритт опустила глаза.

- Да, чувствительный мальчишка, - уже с невольным сочувствием сказал Валландер, ругая себя, за несносный характер. – Но, неужели он не мог найти направление получше? Каждый хотел бы получить местечко потеплее.

- Он – не каждый, Курт, - тихо ответила Хоглунд и направилась к своему столу.

Уставившись пустым взглядом в очередной отчет, Курт отпил кофе и понял, что буквы на бумаге отказываются складываться в осмысленные слова. Надо бы отдохнуть, но сон, после беседы с коллегой как рукой сняло. Валландер поднялся, накинул куртку и выскользнул из зала, решив немного проветриться, подышать свежим воздухом. На улице было тепло, утреннее солнце ласкало мостовую, отражаясь в витринах и окнах домов. Курт расправил плечи и глубоко вдохнул родной запах своего города. Мимо пробежала стайка мальчишек, все в веселых новогодних колпаках, и Валландер улыбнулся, провожая их взглядом. Скоро Рождество и Новый Год, он не очень любил эти праздники, как и любые другие, но отчего-то сердце билось сильнее, и мужчину охватывало какое-то задорное чувство.

Магнус сидел в своем кабинете и пил отвратительно приготовленный Анне-Бритт кофе. Хорошо, что он сразу сказал девушке, что обожает сам делать себе кофе, а возиться с кофеваркой – вообще его любимое дело, иначе не избежать ему каждый день подобной пытки. Мартинссон радовался, как хорошо прошла беседа с новой подчиненной, приятно встретить столь дружественно настроенного человека в новом коллективе. Хоть Магнус и не показывал этого, ему было немного боязно принимать эту должность, и чувствовал он себя одиноко. Магнус сразу вспомнил Юхана, кузена Анне-Бритт, они даже были похожи, такие же взлохмаченные темные волосы и яркие голубые глаза. Он хоть и не очень близко общался с добродушным парнем, но отлично его помнил. Отпив еще немного коричневой бурды, Мартинссон поморщился и прекратил себя мучить. Виски ломило от усталости, накатывала головная боль, но он упрямо решил налить еще кофе и продолжить работу. Резко поднявшись, он покачнулся он легкого головокружения. Интересно, сколько он сможет не спать? С этими мыслями Магнус вышел из кабинета. В общем зале было тихо, все увлеченно работали, кто по самую макушку зарылся в бумажных папках из архивов, кто уставился в монитор, сверяя данные. Периодически раздавались телефонные звонки, сухие вопросы и, видно, что никаких нужных ответов. На глаза попалась Анне-Бритт, сидевшая за своим столом с телефонной трубкой у уха, Магнус тепло улыбнулся женщине, и она кивнула ему. Вдруг, до его слуха донеслось восхищенное «Цирк», сказанное Хоглунд. Мартинссон резко развернулся и подошел ближе. Женщина договорила и оживленно посмотрела на начальника.

- Это был муж. Он купил нам билеты в цирк. Вчера вечером в Истад приехала труппа Шарли, говорят, там какие-то совершенно немыслимые акробаты.

- Странное совпадение, не находишь? Вчера мы находим труп в клоунском костюме, и в тот же день приезжает цирк...

Анне-Бритт кивнула, ее глаза загорелись. Магнус встал посреди комнаты, привлекая к себе всеобщее внимание.

- Коллеги, новая зацепка. Нужно проверить всю информацию по цирку Шарли, узнайте все, что только можно. Но главное, где находилась труппа во время каждого из убийств. Пробейте по базам всех сотрудников, вдруг, это наш шанс.

Работа закипела с новой силой, воодушевленные хоть какой-то новой зацепкой люди зашевелились. Именно в этот момент в комнату вернулся Курт и быстро подошел к Мартинссону.

- Я думаю, нужно туда съездить, поговорить с директором. Вдруг, что-то всплывет.

- Согласен, - ответил Магнус, - я тоже так думаю, поеду прямо сейчас.

- Один? А вдруг там убийца?

- У меня пистолет есть, - усмехнулся Мартинссон кончиками губ.

- Ну да, конечно. Я тоже еду, - воинственно начал Курт, но, к его удивлению, Магнус согласно кивнул.

Магнус подумал, что это его шанс разговорить враждебно настроенного инспектора, да и город тот знает намного лучше, так что дорога займет меньше времени. Подошел молоденький офицер с адресом места, где расположился цирк и, схватив листок, Курт снова выскочил на улицу, за ним наматывая шарф вышел Мартинссон. Через пару минут, они уже выезжали из парковки.

- Ты здесь родился?

Курт недоуменно покосился на начальника, решившего вдруг поговорить о жизни. Тот с интересом осматривал город, на лице был написан какой-то детский восторг. Валландеру польстило, что его родной город так нравится столичному гостю.

- Да, и прожил тут всю жизнь. Я люблю этот город, пусть он маленький, но более уютного места я не встречал.

- Понимаю, - кивнул Мартинссон без следа улыбки на лице. Слишком серьезно.

Курт подумал, что тот вообще выглядит чересчур серьезным, нелегко ему, наверное, стать начальником управления в столь юном возрасте. Такая ответственность давит на плечи, столько всего нужно делать самому, а ошибись кто из подчиненных, все тут ополчатся на начальника. Начальник – слово-то какое. Важное, солидное, взрослое. А Мартинссон ведь совсем еще мальчишка, умный, собранный, но все равно пацан пацаном. Чего только стоят эти его ангельские кудряшки, ну как можно воспринимать всерьез мужчину с таким безобразием на голове. Валландер усмехнулся. Он снова покосился на своего пассажира, тот расслаблено откинулся на сиденье и прикрыл глаза, по лицу блуждала легкая улыбка. Курт подумал, что Мартинссон еще ни разу не улыбнулся ему, он улыбался Лизе, Анне-Бритт, другим коллегам из участка, но ни разу ему. Почему-то, это было обидно. Валландер уверенно вел машину, следя за дорогой, тишина в салоне немного давила на нервы, и он включил проигрыватель, радио слушать не хотелось, и он запустил диск, который недавно подарила Линда. Звуки легкого джаза наполнили пространство. Магнус распахнул глаза и удивленно посмотрел на Валландера, вот уж не думал он, что ворчливому старшему инспектору нравится такая музыка. Но Курт даже начал мурлыкать что-то себе под нос, и Магнус снова закрыл глаза и расслабился. Через несколько минут Валландер заметил, что дыхание соседа стало слишком уж размеренным, и окинул его беглым взглядом, так и есть, мальчишка, пользуясь перерывом, заснул как дитя. Во сне он выглядел еще моложе и беззащитнее, разгладились морщинки, черты лица стали мягче и невиннее. «Ну, чистый ангелочек», - ехидно подумал Курт, борясь с желанием надавить на клаксон. Взглянув еще раз на коллегу, он снова поразился его бледности. Сочувственно хмыкнул, видно, что пацан совсем себя не щадит, не спит он что ли, вон какие синячищи под глазами. Вдруг, захотелось, чтобы Мартинссон открыл глаза. Курт никак не мог уловить их цвет, казалось, он просто перетекает из одного в другой, то ли серый, то ли голубой, а сегодня почему-то глаза казались зеленоватыми, как море. Стараясь вести машину мягче, чтобы не разбудить пассажира, Курт задумался, какое ему дело до цвета глаз начальника? Ладно бы он думал о прекрасных глазах какой-то дамы, а тут, смешно даже. Или страшно... Рядом раздался судорожный вздох, Курт кинул взгляд на Мартинссона. Тот не проснулся, но умиротворенное выражение лица изменилось, теперь он хмурил брови и сжимал губы в тонкую линию. Валландеру захотелось провести по его лицу, стереть напряжение, разгладить складку между бровей. От нахлынувшего вдруг чувства непривычно защемило сердце. Курт глубоко вздохнул и уставился на дорогу.

Продолжение в комментариях.

Часть 5 - 10

@темы: слэш, фанфики, Magnus Martinsson, Kurt Wallander

---

"Сказки зимнего Истада" день 1

[Сарм@]

Часть 1. Коллажи

Часть 2. Календарь

Вывешен уменьшенный вариант

Часть 3. Синопсис

В канун Нового года все у Курта идет не так с самого утра. Сначала он не смог завести машину, ибо с вечера забыл выключить фары и сел аккумулятор, потом простоял в пробке, получил нагоняй от Лизы, сломал принтер, по ошибке выкинул очень нужную бумагу, забыл сдать дела в архив, и это не считая мелочей вроде оттоптанной ноги, ушибленного пальца и образовавшейся в кармане пуховика дырки. Все это раздражает неимоверно, но, на удивление, Курт не кричит, не срывается, а вообще ведет себя непривычно тихо. Каждый час кому-то звонит, и голос в этот момент у него становится таким озабоченным и нежным, что даже Лиза замечает. А все дело в том, что Магнус болеет. У него температура, заложен нос и болит голова. Курт очень за него волнуется, и поэтому все эти неприятности словно проходят мимо него.
Но он все-таки срывается, когда уже после работы заезжает в кондитерский магазин за любимыми пирожными Магнуса к Новому году и выясняет, что те закончились за полчаса до его прихода. Курт обвиняет кондитера, который, к тому же, новенький, в тупости, пророчит разорение с таким подходом к делу, а потом вдруг сникает и дальше уже говорит еле слышно. Он рассказывает о том, что его любимый человек дома совсем один и болеет и что теперь ему, Курту, даже нечем порадовать свою любимую сладкоежку.
И кондитер, до этого выслушивавший его молча, вдруг меняется. Он лукаво улыбается и говорит, что очень сожалеет, но у него есть для Курт подарок. Откуда-то из-под прилавка он достает большую коробку в оберточной бумаге и отдает ее Курту, но с условием, что тот откроет ее вместе с «любимым сладкоежкой» и только когда пробьет полночь. Курт расстроен, да еще и чувствует себя виноватым в том, что наорал на человека, принимать подарок ему неловко, но когда кондитер говорит, что в таком случае точно обидится, он забирает коробку и едет домой.
А в это время Магнусу становится совсем плохо. А все потому, что праздник, а накануне Курт провозился с ним, и не успел украсить дом к Новому году. И Магнус решает сделать это сам. Напившись таблеток, завернувшись в валландеровский шарф, который утащил втихомолку у хозяина, Магнус поставил и украсил елку, нарядил дом, но под конец силы его все-таки оставили, и он свалился с еще более высокой температурой, чем была. А еще он очень переживает, что так и не успел купить Курту подарок. Собственно, у самого Валландера тоже нет подарка (замотался и забыл), но сейчас он об этом не думает. Простояв в еще одной пробке и попав в метель, Курт приезжает домой только к десяти ночи. У Магнуса температура под тридцать девять, и Курт беспомощно ругает его за то, что тот вставал. Он вызывает «Скорую», но та не может проехать, ибо дороги замело. Курту страшно, забыв про праздник, он не отходит от Магнуса ни на шаг, а когда того начинает бить озноб, устраивается рядом на разложенном диване, пытаясь согреть. От его присутствия Магнусу становится полегче, но говорить ему тяжело, поэтому он просто молча прижимается к Курту и проваливается в забытье.
Когда стрелки сравниваются на двенадцати, в комнате темно и тихо, пахнет елкой, да перемигиваются огни гирлянд. Магнус тихо сопит, Курт бездумно поглаживает его по волосам, но когда бьют часы, поздравляет с Новым годом. Измученный температурой Магнус чуть не плачет из-за того, что испортил праздник, да еще и подарок не купил. Курт мягко ругает его за такие пустые волнения и, вспомнив о кондитере, приносит подарок. Чтобы не было больно глазам Магнуса, они включают только ночник и принимаются за коробку. Снимают обертку, открывают коробку, а в ней – еще одна. Открывает ее – в ней следующая. И следующая. И следующая. Потихоньку им становится смешно, Магнус немного оживает, и вот наконец они добираются, собственно, до подарка. Это тоже коробка, но не простая картонная, а на вид как детская шкатулка. Курт с Магнусом вместе открывают ее и приходят в настоящий шок. Ибо внутри лежат два обручальных кольца с гравировкой. Она сделана на незнакомом языке, а на внутренней стороне крышки коробочки есть надпись, общий смысл которой сводится к тому, что только те, кого связывает истинная любовь, сможет пробудить древнее волшебство, заключенное в кольцах. Курт сначала неловко смеется над «всей этой магией», а потом надевает кольцо на палец Магнуса и говорит, запинаясь и смущаясь, о том, что для него нет никого дороже, и что именно с Магнусом и только с ним, он хочет прожить всю оставшуюся жизнь. Ну а когда второе кольцо оказывается на пальце Курта, оба чувствуют, как нагревается металл. И гравировка вдруг словно оживает и становится вполне читаемой. «Я живу, пока бьется твое сердце». Магнус улыбается, как ребенок, Курт просто его обнимает, прижавшись колючей щекой к горячему лбу, а потом Валландер приносит фрукты и уже теплое шампанское, и они встречают Новый год вот так, сидя на диване и укрывшись пледом. Им так хорошо вместе, что не нужны даже слова, достаточно чувствовать присутствие друг друга.


Огоньки на елке таинственно перемигивались, всполохами разрывая темноту комнаты, напоенную хвойным ароматом с легким привкусом цитрусовых. На стене тикали часы, на кухне из плохо закрытого крана капала вода, а прижавшийся к нему Магнус иногда трогательно шмыгал носом в шею и тихо сопел. Курт осторожно подгреб к себе болящее свое чудо, погладил, глупо улыбаясь, полоску металла на его пальце и легко стиснул ладонь, закрывая глаза. Сердце все еще сжималось тревожно, но что-то внутри знало, что теперь все будет хорошо. Что утром, когда он откроет глаза, Магнуса, скорее всего, уже не будет рядом. Он обнаружится на кухне – в растянутом валландеровском свитере и шерстяных носках будет пить обжигающий кофе и шипеть от легкой боли в потрескавшихся от температуры губах. Он будет еще бледным, но счастливым, а когда Курт дотронется до его лба – тот будет прохладным и совсем немного влажным от выступившей испарины. Конечно, Курт попытается загнать Магнуса в постель до полного выздоровления, но окажется в ней сам. Он будет долго сопротивляться, но, в конце концов, сдастся напору любимого мужчины, и они займутся любовью. Неторопливой, очень осторожной. Потом, конечно, Курта будет мучить совесть, но, глядя на счастливо посапывающего Магнуса, ее голосок стихнет, а потом и исчезнет совсем.
Пока Магнус спит, Курт немного пошуршит на кухне, готовя свое фирменное блюдо, поговорит с Линдой, и когда проснувшийся «все-таки уже муж» выйдет из комнаты, его будет ждать любимой сок и горячий бульон. Раскрасневшийся, расслабленный и довольный – он будет настолько милым и податливым, что Курт все-таки рискнет надеть на кудрявую голову колпак Санта Клауса. Кудряшки будут пружинить и сопротивляться, Магнус - тепло ворчать и смеяться, но к тому моменту, как приедет Линда, встречать ее будут уже два Санты. Все вместе они поужинают и выпьют вина, посмеются и поиграют в шарады, а когда Магнус, свернувшись уютным клубочком в кресле, заснет под их тихий смех, Линда укроет его пледом, чмокнет отца в щеку и уедет, оставив их только вдвоем у растопленного камина.
Сопливое, смешное и немного нелепое счастье с привкусом сахарной пудры сладкого пирога и терпкого винограда. Оно будет. Обязательно. Курт был уверен в этом так же, как и в том, что если решит вдруг отправиться сегодня за пирожными, то не увидит того кондитера, с которым разговаривал вчера, да и вообще выяснится, что тридцать первого кондитерская закрылась рано, так что «господин Валландер что-то напутал. В это время, про которое он говорит, магазин был закрыт».
Курт поерзал немного, устраиваясь поудобнее, прижался губами к пока еще горячему лбу Магнуса и выдохнул, улыбаясь. Если уснуть сейчас, то «завтра» наступит уже совсем скоро. Вымечтанное, волшебное завтра. И пусть говорят, что чудес на свете не бывает. Они с Магнусом вместе – разве это не чудо?

@темы: слэш, фанарт, синопсис, Magnus Martinsson, Kurt Wallander, Сказки зимнего Истада

---

[Vardek]

Календарный фест "Сказки зимнего Истада" объявляется открытым! :-)
Он продлится с 25 декабря по 7 января (30 декабря у феста выходной день, но бонусные работы принимаются и в этот день). Выкладывать работы можно весь день, не обязательно с утра, количество работ не ограничено, бонусам вне расписания мы так же рады. При желании разместить работу можно в своем дневнике, а на сообществе сделать пост с шапкой и ссылкой.

С праздниками, дорогие сообщники!

Расписание:

25 декабря -  Сарм@
26 декабря -  uchilochka
27 декабря -  sold_out
28 декабря -  danaRia
29 декабря -  LeeLana (бонус)
30 декабря - выходной день
31 декабря -  Karol Fly
1 января -  SHERLOCK_RDJ
2 января -  Lady_Ileina
3 января -  Vardek
4 января -  lalait &  endis (выходной день)
5 января -  Хоббитянка
6 января -  -Wintersnow-
7 января -  Мартинссон, бесишь!

Код баннера:

<div align="center"><a href="http://wallander-bbc.diary.ru/p183574819.htm"><img src="http://static.diary.ru/userdir/8/7/1/8/87185/77016388.png" /></a></div>

@темы: администрация

---

[wallander_bbc]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Новогодний фест в сообществе ))

[Vardek]

АПД: Поднимаю в последний раз перед началом феста.
У нас остались незанятыми два дня: 29 и 30 декабря. Если никто их не возьмет, то тогда я объявлю их выходными феста (и, конечно же, любой в эти дни может принять участие в фесте бонусом).
Обратите внимание на небольшое изменение в правилах феста: выкладку работ не обязательно делать в самом соо. Принимается и вариант с шапкой работы, тэгом феста и линком на запись в вашем дневнике, при условии, что он не закрыт под список.
Также напоминаю, что срок подачи заявок - до 25 декабря.

Дорогие сообщники!

Совсем скоро начнутся Рождественские и Новогодние праздники, так давайте встретим их вместе и сделаем себе и друг другу приятное. Первый Новый Год в сообществе "One step behind" мы хотим отметить календарным фестом под названием
"Сказки зимнего Истада".

Условия:

Фест продлится с 25 декабря по 7 января (если будет много желающих, сроки можем продлить).

- Каждый желающий поучаствовать выбирает себе одну из дат в указанном диапазоне и в этот день выкладывает любую поздравительную работу - фик, арт, клип, фанмикс, пикспам, развернутый синопсис/сюжет большого фика (не менее 600 слов), аватары, гифы, картинко/гифко стори - что угодно.

- В течение своего дня вы можете выкладывать сколько угодно работ. (Можно выкладываться и спонтанно, бонусом к взявшему на себя день).

- Тема работ - свободная (хотя, конечно же, зима и зимние праздники особенно приветствуются);
- Пэринги - любые;
- Жанры: юмор, стёб, романс, смарм, занавесочная история, кейс!фик, экшн, АУ, можно даже ангст, но с обязательным условием - в работе должен быть полноценный Хэппи Энд...
(полное ограничение только на десфики - у нас праздник, так что давайте повеселимся и порадуемся! ).

- Все записи, проуроченные к фесту, идут под тэгом "Сказки зимнего Истада".

Также в специальном посте все желающие смогут оставить заявки. Ограничение - кроме "музыкально-песенных", вроде просьб написать фик на какую-либо песню. Количество заявок не ограничено, и количество исполнений одной заявки тоже.
Авторы-участники феста по желанию могут выбрать понравившиеся заявки или сами нафантазировать.
Заявки будут приниматься до 25 декабря.

Фест неанонимный, но если кто-то стесняется и захочет надеть маску - мы не против.

Желающие поучаствовать в фесте могут застолбить за собой день в комментариях к этому посту))

Расписание:

25 декабря -  Сарм@
26 декабря -  uchilochka
27 декабря -  sold_out
28 декабря -  danaRia
29 декабря -  LeeLana (бонус)
30 декабря - (выходной день феста)
31 декабря -  Karol Fly
1 января -  SHERLOCK_RDJ
2 января -  Lady_Ileina
3 января -  Vardek
4 января -  lalait &  endis (выходной день феста)
5 января -  Хоббитянка
6 января -  -Wintersnow-
7 января -  Мартинссон, бесишь!

Код баннера:

<div align="center"><a href="http://wallander-bbc.diary.ru/p183574819.htm"><img src="http://static.diary.ru/userdir/8/7/1/8/87185/77016388.png"></a></div>

запись создана: 16.12.2012 в 23:23

@темы: администрация

---

Пост для заявок к новогоднему фесту "Сказки зимнего Истада"

[Vardek]

UPD2: Прием заявок завершен, всем большое спасибо!
UPD: Большая просьба, прежде чем отправлять заявку, подумайте еще раз, подходит ли она под дух новогоднего феста.
Извините, но особо ангстовые буду убирать (они больше подойдут второму туру обычного феста).

Желающие оставить заявку (анонимно или окрыто) на фест, могут сделать это в комментах к этому посту.
Напоминаю, что срок подачи заявок - до 25 декабря.
Ограничение - не принимаются заявки по музыкальным композициям и песням.

Авторы-участники феста по желанию могут выбрать понравившиеся заявки или нафантазировать собственную историю.
Количество заявок не ограничено, и количество исполнений одной заявки тоже.

@темы: администрация

---

[SHERLOCK_RDJ]

Итак, первый круг феста завершен! Это было долгое и очень приятное "путешествие". ВСЕМ ОГРОМНОЕ СПАСИБО ЗА УЧАСТИЕ! А теперь, давайте открываться! В комментарии к этой записи можно снять маску анонимности, так же можно писать свои пожелания, замечания к организации феста, предложения ну и просто благодарность и тому подобное. Еще раз, всем спасибо!

@темы: администрация

---

[SHERLOCK_RDJ]

На тумблере было написано, что это фотошут к "Валландеру" (кликабельно)

(с)

@темы: фото, Kurt Wallander

---

[Сарм@]

Название: Том
Автор: Сарм@
Пейринг: как такового, нет. Есть Курт, Магнус и... Том Не Хиддлстон!
Рейтинг: PG-13
Жанр: romance
Размер: мини
Посвящается:  SHERLOCK_RDJ, ибо без нее и ее поста ничего бы и не было.



Его долго трясли, а потом вытряхнули на ковер. Уткнувшись мордочкой в короткий ворс, он чихнул и жалобно мяукнул. Так, на всякий случай. Вокруг было много новых странных запахов, но знакомый был только один. И он, бочком-бочком, прижав ушки к голове, попытался добраться до его источника. Но, уже навострив коготки, чтобы вцепиться в подол платья хозяйки, он вдруг оказался в воздухе, беспомощно дергая всеми четырьмя лапками.
Он попытался, было, возмутиться, но на его злобное шипение никто не обратил внимание. А спустя секунду его просто отдали в незнакомые руки.
- Вот. Это Том. Прости, пап, что я тебя напрягаю этим, но времени найти ему нового хозяина, не было совсем. Так что потерпите его уж немного, ладно?
- Только немного. – Между ушками далеко не нежно погладили чужие пальцы, но Тому все равно понравилось. Он обнюхал мозолистые пальцы и одобрительно чихнул. От человека пахло молоком и той странной штукой, которую его хозяйка называет кофем. А еще он был теплым. И голос у него был приятный.
Том муркнул, потерся мордочкой сначала о ладонь, потом о рубашку на груди. Он был очень умным котенком, а мама всегда его учила, что умные котята вредничать не должны, если хотят жить хорошо. Правда, еще она говорила, что кошачью гордость терять нельзя, а капризничать можно и даже нужно. Иначе люди забудут, кому служат.
- Я заберу его, как только вернусь. Спасибо, папа. – Том только повернул ухо в сторону удаляющегося стука каблучков.
- Ну и что нам с тобой делать, чудо? – Тома дернули, повернули, а потом в глаза заглянула пара человеческих глаз, от которых лучиками расходились морщинки.
- Отпустить? Пусть побегает, осмотрится. – А этот голос Том услышал первый раз. И был он какой-то странный… Такой, от которого хочется кататься по полу, мурлыкая, и одновременно царапаться.
- Мур? – Том с любопытством понюхал воздух, повернул голову к говорившему, и дернул ушком. Странные у него глаза. И морщинок-лучиков нет. Зато волосы такие… непонятные. Том однажды видел что-то подобное, когда только-только научился ходить. Он был ужасно любопытным, но слабым и, не удержавшись на подламывающихся лапках на краю порога, свалился в кучу чего-то странно и приятно пахнущего. Оно так интересно пружинило и щекотало пузико… А мама назвала это «что-то» стружкой. Вот волосы у этого незнакомца были точь-в-точь как та стружка.
А незнакомец все смотрел, смотрел в его глаза и вдруг усмехнулся:
- Знаешь, Курт, я такой лукавой и наглой мордочки в жизни еще не видел. С виду – ангел ангелом, а на деле…
- Он просто котенок, Магнус. – Тот, кого назвали Куртом, опустил его на пол, и Том тут же плюхнулся на пятую точку, разглядывая босые ступни того, второго. Странное у него имя. Он сам весь странный. Поведя носом, Том подошел к мужчине и обнюхал палец. Усик скользнул по коже, и Магнус отдернул ногу.
- Щекотно же!!
Курт рассмеялся, и Том потянулся с довольным видом. Курт ему определенно нравился. А вот с Магнусом было пока непонятно. У него была стружка на голове, странный голос, запах, а еще он боялся щекотки. Почесав за ухом, Том решил пока не напрягаться. Все равно к ужину все станет ясно. А пока можно осмотреться. И Том, задрав хвост морковкой, чтобы его можно было легко заметить в случае чего, потрусил в сторону кухни, из которой доносились очень вкусные запахи.

…Том прятался под диваном и, откровенно скучая, ждал, когда же наконец в доме выключат свет и хозяева отправятся спать. Можно было бы, конечно, не сидеть здесь, а выползти, но проверять степень раздражения Магнуса как-то не хотелось. Тот никогда не бил Тома, и за хвост не дергал, но поднимал за шкирку, а чувствовать себя беспомощным котенок терпеть не мог. Так что лучше он пока здесь посидит. К тому же выражение лица Магнуса, обнаружившего тщательно прогрызенную дыру в шнуре от зарядки своего ноутбука стоило любых неудобств. Том потратил на это почти час, пытаясь сделать дырку идеально круглой, и результатом остался доволен. Чего не скажешь о Магнусе. Никакого чувства прекрасного у человека.
Том чихнул от пыли и неожиданно вспомнил тот свитер Магнуса, с которого все и началось. Он лежал на кресле, маня своей доступностью, мягкостью и запахом. Том залез сначала на кресло, потом ткнулся носом в шерсть и словно опьянел. Он катался на спине, терся мордочкой и пузиком, выпускал когти и громко мурчал от удовольствия, не замечая, как любимый свитер Магнуса превращается в клубок порванных ниточек. Ну а когда сам хозяин вернулся домой и обнаружил все это безобразие, было уже поздно. На Тома никогда так не кричали, но он все равно пытался оправдаться. Ему было хорошо, уютно, щекотно и вообще он почти влюбился. Вот только объект любви, похоже, этого даже не замечал. Ну а когда Магнус ткнул его лужицу, которую Том случайно (правда-правда, ну совершенно случайно О_О) наделал, котенок понял – это война. Ибо от любви до ненависти один шаг.
Самым любимым у Тома было царапать руки. Или ноги. Или что-нибудь другое, что под коготки подвернется. Ему не нравилось приносить Магнусу боль, но нравилось оставлять следы и потом любоваться ими. Он еще не понимал, почему вдруг это было так важно, но почему-то считал, что если Магнус принадлежит ему, то и помечать его нужно. И чем чаще – тем лучше. Но это не было актом мести. А вот наделать лужицу в любимые тапки – очень даже. Или потереться спинкой обо всю одежду Магнуса, оставляя на ней свои шерстинки. Подрать недочитанную газету. Рассыпать сахар. Пробраться ночью в спальню и, забравшись на кровать, поцеловать прямо в ухо. И еще, и еще, и еще… Список был бесконечным, но испорченный провод был наивысшим достижением, и Том им втайне гордился. Правда, все равно спрятался под диван. На всякий случай.
Том шевельнул ухом, повел носом и решил высунуть мордочку «на волю», чтобы проверить обстановку. Кажется, свет выключили. Ага, и спать ушли. Том выполз из-под дивана, придирчиво проверил содержание лотка и миски, погрыз (без особо аппетита, впрочем) сухариков, чтобы зубки острее были и решил, что можно приступать к следующему плану. Подобрав коготки и бесшумно ступая, он дошел до двери в спальню и, пользуясь тем, что ее никогда не закрывают плотно, прошмыгнул внутрь. Прислушался к возне на кровати, приглушенным стонам и шепоту, а потом ловко забрался на кресло, раздумывая над тем, что странные все-таки звери эти люди. То жуют эти страшные дымящие палочки, то пьют какую-то гадость. А теперь вот барахтаются на кровати вместо того, чтобы спать. Он уже видел, как они обнимаются. И как касаются губ губами – тоже. Он уже знал, что это называется «поцелуй». У людей вообще все, что связано с губами называется так. И Том не мог не признать, что это приятно. Правда, нынешние хозяева целовали его мало, а вот бывшая… Том примерился и перепрыгнул на кровать, уже предвкушая, как запустит свои зубки в Магнусову пятку, но не рассчитал и приземлился ему на ноги. Что тут поднялось! Крик, шум, свет ударил по глазами, и Том инстинктивно спрятал мордочку в хвост и прижал ушки к голове. Вот ему сейчас влетит от Магнуса… Но за шкирку его взял совсем не он. И тогда Том понял: дело плохо.
- Позвольте кое-что сказать вам, молодой человек, - Курт вынес его на кухню за шкирку. Опустил на табуретку и навис сверху. – Мне надоела ваша война. И если вы еще раз сотворите нечто подобное, то лишитесь усов. И когти ваши я вам тоже обрежу. Надеюсь, все ясно? – Он еще немного посверкал глазами для пущего убеждения и ушел, захлопнув за собой дверь. А Том свернулся пушистым клубком и задумался. Лишиться коготков он не хотел. Они у него были острые, красивые. А усики вообще делали его неотразимым. Но Курт – он такой… Он Магнуса любит. И что угодно ради него сделает. Хотя Том Магнуса тоже любил. Где-то в глубине своей непостоянной кошачьей души. Просто тот не обращал на него внимания. Первое время так дулся за свой свитер, что делал вид, будто Тома и вовсе нет. Тот даже засомневался в собственном существовании. Но изучив в зеркале свое неотразимое отражение, убедился, что все в порядке, и он – есть.
Том лениво почесал ушко, и констатировал с легкой грустью: нужно объявлять перемирие, пока все не уляжется. Как бы ему не нравилось, когти-усики были важнее. Да и вдруг Магнус тогда его тоже целовать будет?
Решено – сделано. И следующим утром Том с самым понурым видом приплелся к Магнусу. Вскарабкался на диван и устроился прямо на коленях мужчины, заглядывая в глаза.
- Мур?
Магнус только вскинул бровь. Но не согнал. И Том осмелел. Подался вперед, встал лапками на грудь.
- Мууур??
Магнус хмыкнул. И Том опустил ушки.

- Мур…
Магнус вздохнул и вдруг притиснул котенка к себе. Погладил по голове, вызвав у того довольное урчание, что-то шепнул, почесав снова вставшие торчком уши, чмокнул в холодный нос, и Том вдруг в порыве чувств выпустил коготки, впившись ими со всей дури в тонкую кожу. Магнус ахнул от боли и неожиданности, Том виновато мявкнул и тут же повис в воздухе, поднятый за шкирку. Пару секунд Магнус изучал виноватую кошачью мордочку, а потом вздохнул и снова прижал котенка к себе. Том блаженно зажмурился, думая про себя, что войну можно иногда и того… прерывать. На небольшое перемирие. Но только на совсем недолгое. А то у него там еще старая фотопленка нетронутая… Да и миску с едой он давно не переворачивал. Хотя, наверное, и большое перемирие. У Магнуса такие ласковые руки. Мууууурррр…

@темы: фанфики, Magnus Martinsson, Kurt Wallander

---

[nikirik]

Всем привет! Новичок в фандоме, это мой первый вклад))) Надеюсь, что вам понравится)
Название: ВолландерМорт
Автор: Nikirik
Жанр: юмор
Пейринг: Курт/Магнус
Рейтинг: джен
Размер: мини-микро-нано)
Саммари: очередной наезд Курта на Магнуса не останется безнаказанным
Предупреждения: небечено, все ошибки мои, сомнительный юмор)
Примечание: автор был не уверен в возрасте Волландера, поэтому 46-летние суслики)))


Волландер ненавидел зиму.Встаешь - еще темно, домой приходишь - уже темно, а посредине тусклый день,
который ты не заметил из окон своего офиса.
Как на зло, зима в Швеции длилась не положенные три календарных месяца, а целых полгода.
В небесной канцелярии тоже своя бюрократия, с мрачным удовлетворением подумал Курт.
Он вошел в Управление, поднялся на свой этаж, щелкнул выключателем.
Флуоресцентные лампы заморгали, загудели, словно одновременно пробудился целый рой пчел.
Пусто.Только в одном углу горит экран монитора.
Кого это в такую рань принесло? Волландер подошел к столу.
Мартинссон, ну, конечно. У кого еще рабочее место напоминает взрыв на бумажной фабрике.
Да еще и мокрую шапку прямо на папки бросил. Вот растяпа, Курт вздохнул, приподнимая двумя пальцами влажный комок меха,
но привычного раздражения не почувствовал.
Ночует он тут, что ли? Первый полицейский-домовой...
За спиной звонко клацнула ложка, и Волландер подскочил, как испуганный суслик. Если, конечно, существуют сорокашестилетние суслики,
и они еще в состоянии подпрыгивать.
Бледное лицо с вздернутыми бровями, вздыбленные кучеряшки, общее впечатление сурового недосыпа.
-Мартинссон, у тебя что, шкафчика нету? Что ты тут грязь разводишь?
Не можешь расстаться со своим песцом?! - и Курт нервно отшвырнул шапку куда-то в сторону, незаметно (хотелось надеяться)
краснея.
Младший инспектор обреченно проводил взглядом предмет своего гардероба, видимо, запоминая место падения.
Волландер ринулся в свой кабинет мимо поникшей фигуры Магнуса.
Хлопок дверью заглушил тихое:
-И Вам доброго утра, шеф.
Курт чувствовал непреодолимое срочное желание соединиться лбом со стеной и желательно посильнее.
Гос-споди, ну вот снова-здорово, ведь не собирался орать!
Тут человека хвалить надо за нездоровый энтузиазм и низкий болевой порог.
А что он вот так подкрадывается?!
Нет, это уже детский сад какой-то.
Магнус сгорбился над клавиатурой, рассеянно помешивая остывающий кофе.
Что за человек, а? Пришел, нахамил, испортил ха-арошую вещь...Ему бы палочку в руку, был бы не Волландер, а ВолландерМорт.
Младший инспектор ухмыльнулся, рука потянулась к мышке. Где у нас тут фотошоп?...
Когда Курт, наконец, вырвался с совещания у Лизы, в общей комнате его приветствовала не естественная тишина. А ведь из коридора
он прекрасно слышал, как хихикают его коллеги.
Волландер с его гипертрофированной, как печень у алкоголика, интуицией почуял заговор.
Когда Анне-Бритт сдавленно хрюкнула, он ринулся к ее компьютеру, словно ястреб на мышь.
Картинка, которую она не успела закрыть, изображала следующее: к страшилищу с палкой в вытянутой руке была приторочена хмурая физиономия инспектора (из газеты, что ли, вырезали?), а надпись внизу была полной чушью.
-И что смешного? - искренне удивился Волландер. - Что значит: "Сейчас всех заавадакедаврю"? Что вы ржете? Совсем с ума посходили?
Ответом ему был громогласный хохот.
- Сразу видно, что у тебя дочка давно взрослая, - утирая слезы, проговорил Найберг.
-У тебя вообще детей нет, да и при чем тут это, - буркнул Курт.
И кто же этот засранец, который повеселился за его счет, да еще с утра в понедельник?
-Мааартиинсоон!!!!

@темы: фанфики, Magnus Martinsson, Kurt Wallander, джен

---

Курт/Магнус, Dolphin Songs

[Мартинссон, бесишь!]

Название: Dolphin Songs (Дельфиньи Песни)
Автор: Мартинссон, бесишь!
Жанр: АУ, повседневность
Пейринг: Курт/Магнус
Рейтинг: PG-13
Размер: миди, 5 частей
Саммари: по заявке Karol Fly: «Рассказ, про Магнуса, у которого есть некоторые отклонения от нормы (например, аутизм) и ему поставили как терапию - плаванье с дельфинами.
И про Курта, который как-то замечает молодого парня и влюбляется в него с первого взгляда, пусть и не осознавая этого. Хочу почитать про их взаимодействие в такой ситуации.
И особенно про дельфинов»
Посвящение: посвящается, конечно же, Кэрол, без которой этого произведения не появилось бы х)
Предупреждения: 1) таймлайн персонажей сериала и некоторые медицинские и процессуальные (возможно, местами, и временные) условности были пожертвованы в угоду соответствия заявке; 2) возможно, вы почувствуете влияние одной старой игры для Sega... 3) учитывая, что персонаж Магнуса был изменен, возможен ООС
Примечание автора: если вам удобнее читать с фикбука, то фанфик можно найти здесь
Примечание от Karol Fly: «читать с платочком в обнимку с подушкой, потому то в конце вы будете реветь от счастья и лезть целоваться ко всем, кто находится рядом» (с)

1. Song of Meeting (Песнь Встречи)

1. Song of Meeting

Он оказался неожиданно хрупким, хотя совершенно не был щуплым и астеничным - скорее, наоборот - широкие плечи, узкие бедра, хорошо развитая мускулатура рук, но тем не менее вне воды казался таким уязвимым и неловким, словно дельфин, пытающийся использовать хвост, чтобы ходить по земле. И как дельфин - совершенно преобразовывался, стоило ему попасть в свою стихию.
На самом деле Курту было стыдно сначала за свое поведение. Подумать только, пока его дочь занималась с крошечной Кларой с тренером в специальной комнате, он стоял и беззастенчиво пялился на какого-то парня, одного из трех ребят, с которыми также занимался тренер. Калеченных ребят. Сначала Валландер недоумевал, что же не так, что длинноногий, кудрявый и вполне себе кажется здоровый парень (разве что лицо слишком уж... серьезное) делает с двумя инвалидами, пока занятия у них не закончились, и все они дружно и с трудом не выбрались из бассейна. То, что Курт принял за серьезность, оказалось отрешенностью и некой пустотой во взгляде, грация превратилась в неловкость, которая была подхвачена внезапно взявшейся откуда-то женщиной, помогающей парню обтереться и уводящей его в глубины раздевалок. Но он все равно до последнего смотрел вслед бледной красивой спине с крамольной мыслью о том, чтобы вернуться сюда еще раз...
И действительно вернулся, мучительно завирая Линде, что хочет подождать ее и Клару и вместе поехать в кафе после водных занятий, толком даже не осознавая мотивов своего поведения. Лишь что-то тинькнуло на границе сознания, когда, приехав в центр, он обнаружил, что время начала сеанса Линды и Клары совпадает с началом занятий специальной группы. В этот раз ребят было двое - считая кудрявого парня, и к ним присоединились еще две девочки. Курту всегда было тяжело смотреть на детей-инвалидов - сердце сжималось, когда он смотрел на эти неловкие попытки превозмочь недуг, прикоснуться хоть на миг к жизни, к которой только дети и умеют тянуться по настоящему. Но что-то не так было с красивым кудрявым парнем, не жажда жизни была в этих глазах и в его движениях за пределами бассейна, но мука и желание отбросить такую жизнь подальше. Может ли такое быть с инвалидами? Есть ли такой недуг, дающий пустоту и отказ сознания выйти за пределы самого себя и при этом желание избавиться от такой жизни? Курт не знал.
Внезапное прикосновение к плечу напугало его неожиданностью. Он дернулся и встретился с пронзительными голубыми глазами напротив.
- Простите, что напугала вас. Меня зовут Криста. Я сестра Магнуса, а вы должно быть, с Аке? Я видела вас, кажется, в позапрошлый раз.
Сначала Курт не мог понять, кто такой Аке, кто такой Магнус, какой позапрошлый раз, а потом быстро спохватился.
- Нет-нет, простите, я просто ожидаю дочь с внучкой с процедур... Невольно... засмотрелся. Меня всегда привлекали дельфины. Меня Курт зовут.
С ним разговаривала, как выяснилось, сестра парня, за которым он бесстыдно наблюдал все это время и ради которого, в общем-то, сюда и приехал. Оказывается, его зовут Магнус. Сильное имя. Но увы - после того, что он видел, Курт не может забыть о хрупкости.
- Процедуры для новорожденных, да, знаю. Поздравляю вас, Курт - это здорово, когда появляется новый член семьи, - она улыбнулась светло и даже весело, снова обернувшись к бассейну с этой же улыбкой.
«Улыбался ли бы он так же, если они брат и сестра?» - подумал Валландер.
Будто и не ее брат смотрит на мир без малейшего интереса к этому самому миру во взгляде, будто не он плавает сейчас почти так же грациозно, как сребробокая афалина с белой отметиной на плавнике, а ровно через двадцать минут не он превратится в душу, запертую, погребенную в прекрасном, но почти неживом теле.
- Я была скептично настроена ко всей этой дельфинотерапии, - продолжила она вдруг, и Валландер напрягся, словно боясь пропустить хотя бы одно ее слово. - Но знаете, она творит чудеса, хотя может быть дело в воде - в силу воды я верила всегда, думаю, и вы тоже, если позволяете дочери заниматься таким образом с внучкой.
Валландер улыбнулся невольно - от женщины исходил совершенно искренний, теплый свет, и на миг ему показалось, что он хотел бы, чтобы она поделилась с ним секретом - он бы очень пригодился ему с его работой, но та доверительно продолжила.
- Никто не мог вернуть его хотя бы ненадолго из его маленького мира, с тех пор, как наши родители погибли, а он чудом остался жив. С тех пор, как ему назначили терапию, он даже иногда разговаривает. Говорит про дельфинов, - на миг ее застала горечь, но тут же исчезла, снова уступив место мягкому сиянию веры. - Врачи сказали, что вероятно через несколько лет, все-таки удастся снять это состояние, и он снова вернется в наш мир, сможет снова нормально жить. Хотелось бы верить...
Она поднялась со своего места - занятия закончились - и привычно пошла навстречу своему вытащенному из воды кудрявому дельфину, забыв о полотенце, лежавшим рядом с ней все это время. Валландер подхватил его и пошел следом, ощущая вину за то, что Криста с его разговором забыла полотенце и теперь ему придется вторгнуться в пространство этих двоих, в также совершенно неуместный интерес и напрочь забыв о том, что через пять минут вернется Линда с Кларой. Криста поблагодарила его за помощь. Магнус повернул в его сторону голову. Валландеру наивно показалось, что по ровной глади пустоты на миг пробежала неясная рябь...
Еще долго Курт будет приезжать в центр, но больше не будет врать ни Линде, ни Кларе, ни тренеру специальной группы, зато будет очень долго врать себе, зачем же он это делает, пока Магнус сам не потребует у него ответа.
Дельфины же всегда будут молчать для людей и будут молча ликовать, когда их собрат, заточенный в одном из двуногих, наконец-то освободится.

2. Song of Trust (Песнь Доверия)

2. Song of Trust

Курт все никак не мог привыкнуть к тому, что почти каждую среду и субботу ему нужно было ехать в центр, чтобы забрать оттуда Магнуса. Криста уже почти месяц как работала в каком-то колл-центре - благодаря Валландеру у нее появилась наконец-то такая возможность - на социальные выплаты хорошо не поживешь, а часть дельфинотерапии им все равно приходилось оплачивать. Курт довольно скоро выяснил, что кроме родителей, никого из родственников, поддерживающих контакт, у брата и сестры не было, и, прежде чем успел себя одернуть, предложил свою помощь, тут же мысленно начав ругать себя за поспешность и даже наглость, будто он насильно пытается втолкнуть себя в жизнь других людей. Это могло выглядеть как минимум странно, как максимум - очень и очень подозрительно, но Криста лишь улыбнулась ему своей мягкой улыбкой.
- Мне право неловко, Курт... У вас есть дочь и внучка, работа... - он боялся, что женщина спросит его, зачем ему это, но она не спросила. Тогда Валландер принял это за крайнюю степень смирения с жизнью, которую он перепутал с тягой к ней, но теперь он знает, что Криста Мартинссон всегда была такой - она доверяла людям, верила в их искренность и надеялась на них.
- Моя дочь живет в Стокгольме, а вечером я свободен, - это было безбожное вранье, которому, наверное, не было оправдания, но Курт даже не понимал толком, чем и за что оправдываться.
Сегодня он немного запоздал - не мог просто так отделаться от Найберга, который именно сегодня из вредности (в приступе задумчивости Валландер сжевал его сэндвич, чего вспыльчивый криминалист забыть никак не мог) задержал его чуть ли не в дверях и мстительно нудно и долго доносил до него результаты экспертизы, которые сам Валландер и запросил как можно быстрее доставить ему. К его удивлению, на парковке его уже ждала долговязая кудрявая фигура. за окном накрапывала несильная, мелкая морось. Куртка Магнуса была застегнута кое-как, из под нее торчали помятые водолазка и футболка, шапка сползла уже на самый затылок и грозилась свалиться с головы. В руках у парня даже был пакет с его вещами. Магнус не был полностью недееспособным, скорее был похож на аутиста - тем не менее, многие мелкие вещи приходилось отслеживать кому-то со стороны - он мог попросту их не видеть и не чувствовать.
- Магнус! - Курт остановил машину прямо рядом с ним, спешно выскакивая из нее и кидаясь к Магнусу, чтобы затолкать его в машину. Парень уже порядком отсырел - кудряшки свисали из-под шапки, одежда влажная и руки Магнуса холодные-холодные - все-таки уже не лето. Курт сжал губы, виня себя за дурацкое опоздание - еще не хватало сказать Кристе, что из-за него Магнус заболел! Усадив парня и с трудом забрав у него пакет, Курт снова сел за руль и поехал в сторону дома Мартинссонов. Очень медленно. Всякий раз, когда стрелка спидометра заходила за отметку шестидесяти, Магнус начинал дергаться и раскачиваться взад-вперед, тяжело дышать и всхлипывать. Всего раз он видел подобный приступ - Криста предупредила его заранее - скорость он превысил случайно и не на много, так что приступ быстро стих, но Валландер до сих пор помнит, как стиснуло его собственное сердце, будто клещами. Такой смеси из жалости, сочувствия и страха он не хотел бы больше переживать никогда.
Родители Мартинссонов погибли в автокатастрофе четыре года назад, когда Магнусу было семнадцать. Врачи считают, что такая глубокая травма, полностью заперевшая его внутри, была вызвана наложившейся на неблагоприятное моральное состояние Магнуса на момент катастрофы и тем, что тот находился в сознании все время, так как находился на заднем сидении, и видел весь тот ужас смерти и смерть собственных родителей - жестокую, бескомпромиссную и нелепую - их машину сбил грузовик, водитель которого задремал за рулем. С тех пор высокая скорость и даже иногда вид высокой скорости по телевизору вызывают у Магнуса приступ. Криста сказала, что раньше, в самый первый год, Магнус вообще боялся машин, и его было невозможно забрать из больницы в сознании. Первичная терапия сняла этот симптом, но Магнус еще долго не мог ездить на автомобилях - только в автобусах, и только с началом дельфинотерапии он смог привыкнуть к машине самой Кристы и вот теперь к машине Курта.
Всю дорогу до дома Магнус привычно трогал "висюльку" на зеркале заднего вида - три небольших, но похожих на настоящих, а не на мультяшных, афалины. Валландер купил их совершенно случайно на осенней ярмарке - увидел и не смог пройти мимо. Дельфины - почти единственное, на что Магнус реагировал практически всегда, чем всегда вызывал у Курта улыбку. С самого первого раза, как парень увидел игрушку, он начал трогать ее всю дорогу до дома - с тех пор это стало своеобразным ритуалом.
Через пятнадцать минут они уже были у нужного подъезда. Валландер достал пакет парня с заднего сидения и помог ему самому выйти, почти вытаскивая из машины под мышки. Магнус жмется к нему, пока он включает сигнализацию жмется, когда они привычно поднимаются в квартиру. Еще месяц назад Магнус чурался прикосновений незнакомого человека, но теперь он как будто бы доверяет ему, Курт больше не чужой. И почему-то это пробуждает в Валландере тепло, как и прикосновения к этому поломанному трагедией совсем еще молодому человеку, застрявшему в ней. Тепло и... стыдливость. Ее он тоже ощущает всякий раз, когда прикасается к Магнусу, помогает ему одеваться и раздеваться, потому что он не может ощущать исключительно опекунских чувств. Какая-то часть его сознания совсем не отечески тянется к этому телу, к этой душе, запертой в нем, хотя он и не знает даже, как она выглядит.
Куртка остается на вешалке, ботинки - в коридоре. Магнус тенью проходит в гостиную, снова лишенный своей дельфиньей силы (иногда Курту кажется, что каждый такой раз травмирует его) и осторожно, несмело садится на диван, словно боится промахнуться или что диван исчезнет. Курт садится рядом, но не слишком близко. Это тоже своеобразный ритуал - после занятий в центре Магнус всегда говорит.
- Дельфинам... открыто целое море... Они не знают ограничений. Сверху или снизу, - Мартинссон разговаривает немного странно: чуть-чуть механически, иногда запинается или заикается, без выраженных эмоций и интонаций (за редким исключением) - как будто он знает, что умеет говорить нормально, но очень боится это сделать. Но Курт всегда неизменно его слушает очень внимательно, не отрывая взгляда. Он слишком безумно и отчаянно хотел видеть жизнь в Магнусе Мартинссоне.
Его горькие мысли, перемешанные с щемящей нежностью к этому кудрявому созданию нарушило ощущение тяжести у себя на коленях: Магнус неловко завалился набок, кладя свою голову несмело на его бедро.
- Я хочу, чтобы Курт остался с дельфинами.
Слова прогромыхали в спертом, прохладном воздухе квартиры, и снова наступила звонкая тишина, как будто Валландер оглох. Сердце неприятно пропустило удар, рука бессознательно легла на горячее, напряженное плечо парня, чуть сжимая крепкие, натруженные плаваньем мускулы, но быстро переместилась в кудрявую шевелюру - Курт так давно хотел к ней прикоснуться! Волосы Магнуса все еще были влажные, но все равно мягкие, приятные на ощупь. Сам парень прикрыл глаза, на его губах - подобие улыбки, кривое, но оно было, пока, буквально через пять минут, грудь его не начала вздыматься ровно и мерно. Заснул. А Курт боялся пошевелиться и убрать руку из волос парня, но не потому, что боялся его разбудить. Он просто не мог. Слова все еще висели в воздухе, а Валландер смотрел на них и улыбался глупо, с той самой верой и надеждой что увидел когда-то впервые у Кристы Мартинссон. И он знал, что ничто их не разобьет. Потому что очень скоро - по меркам этой тягучей жизни - очень скоро все изменится, и они смогут верить вместе.
- Я останусь, Магнус. Я всегда любил море...
Его шепот слышали только настенные часы с фотографией афалин.

3. Song of Release (Песнь Освобождения)

3. Song of Release

Работа в полиции для Курта Валландера всегда была превалирующей вещью в жизни. Он давал ей проникать повсюду: в его сознание и бессознательное, в его распорядок дней, в его отношения, которые та неизбежно убивала рано или поздно, разрушив однажды его семью. А он не мог - попросту не знал, как остановить эту эрозию, пожирающую его жизнь, не знал, как остановить себя и сказать нет, встать грудью на защиту того, что ему было дорого, от вируса, без которого он сам был не жилец. С тех пор, как в его жизни появились Мартинссоны, у него появилась тихая гавань, куда он мог сбегать от себя и своей рабочей лихорадки. Это от Магнуса он научился так эффективно прятаться, хотя и работало это только под строгим "надзором" кудрявого парня. У одного Курта ни за что бы не получилось - его бы сносило в открытое море. Каждому кораблю, даже угрюмому ледоколу, нужен хоть какой-то якорь.
Таким якорем для Курта стало зрелище того, как Магнус постепенно начал приходить в себя, возвращаться в этот мир - быстрее, чем за все четыре года, по признанию Кристины, что его пробовали лечить. Да и это трудно было не заметить.
Месяц за месяцем Магнус все больше походил на живого человека, не стоявшего одной ногой за незримым Порогом мироздания. Его по прежнему окружали дельфины - весь его космос был наводнен ими: они жили дома, они немо приветствовали его в центре на занятиях, они вырывались из трагичного мирка парня, любопытствовали, что же за его пределами. Магнус тянулся за ними, невольно вовлекая Курта в свой странный, зыбкий, как глубокие соленые воды, мир, и робко прикасался влажной рукой к миру Курта, неосознанно задевая струны, запретные и сладкие, нездоровые, но пробуждающие в груди давно забытое ощущение широты, бесконечности под ногами. Ощущения безусловной нужности кому-то. Валландер гнал подобные крамольные мысли от себя, но они возвращались от любого прикосновения к Магнусу - слишком он хочет верить, что как бы не казалось Кристе и врачу, наблюдавшему Магнуса в рамках социальной программы, дело было не только в дельфинах, а может быть даже и вовсе не в дельфинах.
Разве не с его приходом Магнус стал чаще разговаривать? Сначала он просто чаще заговаривал сам в разных ситуациях - не только в "ритуальных" местах, пусть и речь его не блистала содержательностью и смысловой наполненностью (ну или, по крайней мере, наполненностью, понятной не только ему), и все еще давалась ему с трудом. И разве не благодаря ему со временем в этой речи начали появляться маркеры заинтересованности Магнуса во внешнем мире и признаки восприятия этого самого мира? Курт заметил это, когда через полтора месяца в предложениях Магнуса появилась загадочная косатка. Неделя с небольшим ушла у Курта на то, чтобы понять, что косатка - это он и есть и теперь плавает вместе с Мартинссоновскими дельфинами где-то там, в его вселенной, больше не запертой на семь замков - теперь дверь была совсем немного приоткрыта, хотя и не получалось заглянуть в эту щелочку. И это было лишь начало.
Месяц за месяцем, день за днем, а иногда казалось - даже из часа в час, сознание Магнуса рвало невидимые цепи, сковывающие его изнутри, привязывающие к тяжелой, неподъемной гире, которой стало событие, убившее его родителей. Цепей было множество - больших и маленьких, но каждый раз, как обрывалась одна из них, Курт видел, как что-то промелькивает в глазах парня, что-то, что он видел в глазах его сестры тогда, при первой встрече. Каждый раз, как только обрывалась очередная окова, Магнуса постигали изменения, сначала пугавшие Курта и Кристу, а потом заставляющие биться сердца обоих быстрее. Каждый из них втайне боялся, что будет хуже, но каждый раз страшное ожидание не оправдывалось. Сначала Магнус начал чаще говорить, но это был лишь первый шаг. Количество реакций парня на внешние раздражители увеличивалось с каждым днем. Все больше и больше действий он мог совершать без посторонней помощи, хотя и по-прежнему нуждался в телесном одобрении Курта и сестры, подтверждению, что они все еще с ним, все больше навыков элементарных навыков самообслуживания возвращалось к нему. У Валландера бежали мурашки одновременно от тепла и от холода при мысли об этом - безотчетное столкновение желания продолжать всегда быть рядом и ликования от того, что скоро, совсем скоро, возможно, Магнусу больше не нужен будет этот "костыль". Но скоро он забыл даже об этом противостоянии - аккурат, когда Магнус начал отвечать, пусть и с трудом, на обращения к нему: сначала на элементарные вопросы, потом - простые вопросы касательно его чувств, эмоций. Курт часто спрашивал его о занятиях, сократившихся до двух раз в неделю, когда забирал его из центра.
- Магнус, что вы сегодня делали?
- Оле не нравится Нана. Оле нравлюсь я. Мне нравится косатка, - и замолчал. Задумчиво, как показалось Курту. Речь Магнуса больше не ломалась, стала тверже, но ему все равно приходилось разбивать мысли на простые предложения. Тем не менее Курту казалось, что он уже хорошо понимает, что обычно Магнус хочет сказать. Оле - единственный в центре дельфин-самец, а Нана - новая молодая дельфиниха. Видимо, она не очень хорошо адаптируется в одном пространстве с любимицей Магнуса - Карой, той самой, которую Курт увидел впервые. Крупная самка с белым пятном на плавнике. Может быть для Магнуса она была специфической заменой матери? Кто знает. Логическая цепочка, вновь приведшая его к касатке, заставила Курта улыбнуться. Он хотел сказать что-то еще, но Магнус внезапно вышел из своей задумчивости.
- Куда уплывает косатка, когда ее нет?

Так после этого разговора полицейская станция Истада узнала о существовании Магнуса Мартинссона. Курт опасался, конечно, приводить Магнуса туда: мало ли что может его напугать, что он, Курт, все испортит или опять же сделает хуже, но, кажется, кудрявому дельфину понравилось большое количество серьезных людей и кресло в офисе Валландера. Он стал частым гостем Куртовых "бумажных" дней, когда ничего не происходило в округе, и приходилось до пяти часов корпеть над отчетами по делам разной степени свежести. Криста не возражала, покуда это не приносило вреда - кажется, на новой работе она нашла себе кого-то, и Валландер был рад видеть на ее щеках здоровый румянец, свидетельствующий, что у человека появилась своя отдельная жизнь, не привязанная насмерть к другому. Винил ли ее за это Курт? Сначала что-то укололо его, но потом он понял, насколько это глупо и жестоко по отношению к этой женщине, которая тоже заслуживает в этой жизни... хотя бы немного жизни, наверное. Магнуса он представил как сына своей хорошей знакомой, которой очень была нужна его помощь из-за работы. Его команду, видимо, такая версия удовлетворяла полностью - полицейский в кризисе среднего возраста, нашедший себе кого-то и готовый демонстрировать свою пригодность и искренность посредством коммуникаций с родственниками объекта - что тут непонятного?
Больше всего Магнусу понравилась Анн-Бритт (на нее он реагировал чаще, чем на остальных, по крайней мере), которая нет-нет, да и перебрасывалась с Куртом парой слов на эту тему, что его очень смущало - ему не нравилось поддерживать негласную ложь живой.
- Надеюсь, он скоро поправится. Красивый же парень... Иногда судьба кажется мне очень несправедливой...
- Такая у нас работа - судьба всегда нам кажется несправедливой, - Курт был благодарен Хёглунд за то, что она все-таки не жалела Магнуса, а искренне ему сочувствовала.
Через месяц визитов на станцию с Магнусом произошли и вовсе разительные перемены - к нему вернулась мимика и какая-то часть контроля над телом. Мимика все еще неуклюжая, рудиментарная, робко показывающаяся наедине с Куртом или Кристой, но она была, как появились и крохи грации, что оставались при Магнусе только в привычной ему среде бассейна - словно перетекали из дельфиньего сосуда в человеческий. По капле, по миллиграмму, но это движение было. Он больше не передвигался, словно вытащенный из воды, и люди на улице не смотрели с интересом, силясь понять, что же в парне не так.
Эти изменения были увековечены в одной из фотографий сделанных в центре - дань небольшому ребячеству с подачи Кристы. Фотография с выпрыгивающим из воды на бортик дельфином, рядом с которым можно сесть и прикоснуться к нему. На фотографии у Магнуса все еще немного странный, не до конца сфокусированный и все-таки пустоватый для здорового человека взгляд, но его улыбка искренняя, теплая - совсем-совсем сестринская. Дельфинья улыбка и улыбка самого Курта на этой фотографии меркнут рядом. И от этого Валландер чувствовал себя счастливым, несмотря на то, что снова, снова его работа просачивалась теперь даже в его тихую гавань, всегда готовая к разрушению...

Это произошло в один из спокойных дней на станции, когда Курт снова привел Магнуса на работу. Он с самого утра разбирал бумажки, периодически поглядывая на Магнуса на его любимом кресле для посетителей, который то подолгу разглядывай фотографию с дельфином из центра, привычно замирая, то вертел в руках связку афалин из машины - новая привычка парня периодически таскать их собой, а потом торжественно возвращать в машину по-глупому умиляла Валландера. Рабочую идиллию прервал гвалт на улице и ворвавшаяся в кабинет Анн-Бритт.
- Харре Нельсона привели.
Курт вскинулся мгновенно. Над делом Нельсона они работали уже несколько месяцев - Курт лично вел это дело и мечтал прижать к ногтю этого типа. Человеком он был видным и богатым, но промышлял жестокими аферами, в которые были замешаны не только деньги, но и кровь. За несколько личных бесед Валландер прочувствовал в нем харизму, но кроме этого - склонность к какой-то из психопатий. И вот, его приводят в участок обычные патрульные, поймавшие его, по словам Анн-Бритт, на незначительной мелочи. Как киношно.
Почти вся станция высыпала наружу. Все пространство кишело журналистами, стоял гам. Продиравшихся полицейских, ведших за руки нездорово ухмыляющегося Нельсона фотографировали десятки камер, сыпались вопросы. На некоторые вопросы Нельсон невозмутимо отвечал, заигрывая с хорошенькими журналистками. А в Валландере медленно, но верно вскипала ярость. Этот человек слишком долго водил его за нос. Охватившие его эмоции были так велики, что он даже не заметил, как из дверей станции на улицу вышел и покинутый всеми Магнус - он уже рвался сквозь толпу к Нельсону, несмотря на пытающуюся удержать его и кричащую что-то Хёглунд. Куда там.
Прорвавшись сквозь толпу, Валландер, доведенный до предела поведением вконец охамевшего ублюдка, схватил того за грудки... Холодный, безжалостный взгляд резанул его, больная улыбка рассекла нервы, как выхваченный невесть откуда Нельсоном, более не удерживаемый его стражей, нож, вгрызшийся куда-то в торс Курта. Он почувствовал удар, но не боль. Боль пришла позже, когда он начал падать среди толпы, а небо переворачивалось над ним, темнея, становясь насыщеннее. Как море.
- Курт! Пропустите! Курт! - знакомый и одновременно незнакомый голос звал его в толпе, он приближался, он перекрикивал бестолково шумящую толпу, пока колени, а потом спина не ударились об асфальт. Или о чьи-то сапоги? Это так выглядит конец?
Но Курт не думал о смерти - он думал о косатках.

4. Song of Love (Песнь Любви)

4. Song of Love

Первой мыслью Курта, когда он очнулся, была, предсказуемо: "Где я?". Голова болела сильно, но он не мог вспомнить, что ударялся обо что-то. Мысли блуждали в тумане, но кое-как ему удалось выхватить воспоминания о последних событиях, а также улыбающееся несмело лицо Анн-Бритт, выступившее тоже сначала как из тумана, но ставшее быстро четким на расплывающемся фоне.
- Курт! Ты очнулся.
- Где я? - вопрос невольно сорвался с губ - единственное, что ему нужно сейчас прояснить, чтобы вернутся в эту реальность. - У меня все жутко плывет... Где Магнус?!
Воспоминания, враз вернувшиеся в голову, бросили Валландера в ледяной холод нарастающей паники. Он попытался резко встать, но со стоном бухнулся обратно на кровать.
- Ты в больнице, Курт. Наркоз отходит. Тебе швы наложили, - то, что Хёглунд, как с умственно отсталым, говорит с ним короткими, отрывистыми фразами, сначала вызывало у Курта раздражение, но он заставил себя успокоиться. Она совсем не была встревожена и конечно же не могла забыть про Магнуса, значит с ним все в порядке. Анн-Бритт словно ждала, пока он договорится с собой, и невозмутимо продолжила. - Они с сестрой за дверью. Я их сейчас позову.
Она снова улыбнулась, но уже более уверенно, и правда вышла из палаты в коридор, ничего не став рассказывать и спрашивать дальше. Валландер был ей благодарен и даже не заметил, что, кажется, тайна его "женщины" близка к раскрытию.
- Курт? Господи, как ты себя чувствуешь? - Криста была взволнована, но, кажется, испуг уже прошел. Она порывисто обняла его, и только тогда Валландер увидел следующего за сестрой Магнуса, и почти тут же голова заболела с новой силой - что, что же важного он забыл? Что же еще случилось там, перед дверями станции? - Тебе повезло - нож не задел ни одного органа - врач сказал, что тебе просто наложили швы, а сознание ты потерял не от раны, а от шока.
Почему Магнус молчит и так внимательно его рассматривает? Почему... почему он совсем не такой, каким он его помнит?
"Глаза," - думает Валландер, - "у него совсем другие глаза..."
- Курт, - а вот того, что Магнус вдруг перестанет молчать и стоять столбом, разглядывая его, и кинется обнимать его, мазнув по лицу блондинистыми завитками волос, Валландер и вовсе не ожидал. Только теперь, когда Магнус отстранился, перестав его душить, Курт понял, что не так: у парня были совершенно нормальные глаза. Мутные, как будто его накачали чем-то (видимо, успокоительным), но без пустоты. В них был Магнус, а не зеркало - защита от внешнего мира. Еще были голос и собственное имя - Магнус никогда не обращался к нему и уж точно никогда не произносил его имени. - Я так испугался...
Сказать, что Валландер был в замешательстве - оскорбить сложившуюся ситуацию преуменьшением. У него просто не было слов. Все, на что хватило его сознания сейчас - одной рукой приобнять за плечи чуть ли не начавшего всхлипывать парня и взглядом просить - нет, умолять - улыбавшуюся загадочно Кристу пояснить, что происходит, и не умер ли он случайно или все еще грезит по дороге в больницу, пока доблестные врачи борются за его жизнь, так глупо упущенную из рук.
- И я как будто проснулся. Ото сна, - он говорил все еще неуверенно, как будто не разговаривал ни с кем годами, и язык позабыл, как это делать. - И я... Прости, я забыл слово. В голове все так.. путается. Я не помню и половины слов.
- Тшшш, это не главное, - теперь уже Валландер сам обнимает его за плечи, притягивая коротко к себе и чувствует, как Магнус улыбается широко. Счастливо.
Кристы в палате уже нет - Валландер не заметил, в какой момент разговора она вышла.

Если подумать, он совсем не знал настоящего Магнуса - был знаком с оболочкой по зачастую неловким прикосновениям и по его рассказам о дельфинах. На том, пожалуй, и все. Валландер и сам не мог себе объяснить, как он может называть свои чувства к парню любовью, но тем не менее в голову ничего упорно не лезло, хотя существовали десятки более, возможно, подходящих слов.
Из больницы его выписали гораздо быстрее, чем он предполагал - меньше, чем через неделю, но за это время он успел осознать весь масштаб катастрофы и всю злобность вставшей перед ним дилеммы. Вот он, Магнус, перед ним - улыбчивый, более не несуразный, с серьезным взглядом забитого подростка, перекочевавший из его семнадцати в двадцать один, как будто эти четыре года выкинуты из жизни, стерты - их невозможно открыть, хотя компьютер показывает файлы. Впрочем, так и было. Магнус не мог рассказать ему об этих четырех годах - лишь обрывки воспоминаний, когда он на миг выходил из ступора, ощущения, эмоции, узнавание кого-то, но не мысли. Мысли были для него закрыты, и каждый раз, когда они в нехитрых беседах приближались к этому, парень замолкал или запинался на полуслове, в его глазах мелькал стыд. Впрочем, когда он не мог вспомнить слово или пытался смеяться, но не выходило, как будто связки не слушались, разучились, было еще хуже - он впадал в конфуз, и Курт буквально затылком ощущал, что Магнус винит себя в том, что он хоть и чудом вышел из долгого ступора, у него не получается быть полноценным, таким, как раньше. Может быть, в этом еще был и страх того, что он таким и останется теперь - пожалуй, сам Валландер именно так себя бы и чувствовал - но он все равно поневоле тепло улыбался, клал ладонь на плечо Магнуса, предлагая продолжать. И тот продолжал, поднимал глаза на Курта с чувством облегчения и благодарности.
Ощущение принятия этой благодарности гнездилось в груди, пока через час после ухода Мартинссона его не сгоняли с насиженного места тяжкие мысли. Теперь, когда Магнусу больше не нужна такая пристальная опека, когда он сам в состоянии позаботиться о себе и ограничиться помощью Кристы, будет ли он вхож в этот дом так же, как и раньше? Будут ли это дружеские визиты раз в неделю, а потом и того меньше? Сможет ли он жить так дальше или потеряет что-то очень важное? Его иррациональные страхи росли с каждым днем, приближающим его к выписке и отправке домой - залечивать рану дальше, до снятия швов. Он не сможет какое-то время активно выбираться из дома, не сможет забирать Магнуса с занятий... И снова он возвращался к тому, нужно ли это теперь вообще.
За две недели восстановления он всего лишь три раза зашел к Мартинссонам и сам удостоился визита дважды, что сбивало с толку и заставляло мысли еще сильнее метаться из угла в угол, а сердце - испуганно стучать в ожидании заветных проклятых слов: "Спасибо тебе за твою помощь, не знаю, что бы мы сейчас делали, если бы не ты. Теперь все вернулось хоть как-то на круги своя. Мы никогда не забудем эту помощь," - после которых он будет вынужден спасовать и даже забыть думать о том, чтобы вернуться, рассказать. Почувствовать и возможно, получить так необходимый ему больной шанс осуществления не менее больной мечты. Но он так и не заикнулся об этой теме, потому что на исходе второй недели, зайдя к Мартинссонам, он увидел не то, что ожидал увидеть.
Впервые, пожалуй, он видел Кристу рассерженной - она говорила с кем-то по телефону на повышенных тонах с нотками отчаянья, в то время как Магнус сидел в гостиной в позе, очень похожей на ту, в которой он когда-то рассказывал Курту о косатках. Внутренности сжались в тугой комок, и Валландер почувствовал, что его начинает подташнивать.
- Магнус?
- Курт? - парень тут же обернулся на оклик, и Валландер бессознательно сильно выдохнул. Самого худшего не случилось, но тревога не уходила.
- Что происходит?
- Меня перевели на новую ступень терапии.
- Так это же замечательно, разве нет? - попытка улыбки тут же угасла. Мартинссон рад не был.
- Вчера было мое последнее занятие в центре.
В комнате повисло молчание. Курт лихорадочно пытался понять, что же он чувствует, пока не излился раздражением в никуда.
- Это же единственная эффективная терапия! Она тебе помогла! Они не могут просто так отменить ее!
- Только полностью за наш счет, - Криста закончила разговор и теперь тоже стояла в гостиной. - Я только что разговаривала с представителями программы. Они обеспечивают минимум на каждом этапе на социальной основе - все остальное - за собственные деньги. Мы не потянем - это слишком дорого. Прости меня, Магнус, - она устало обняла брата за плечи и глубоко вздохнула. Он тут же уцепился за ее руку.
- Все хорошо. Мне правда больше не нужна такая терапия. Просто... Я не могу... Слишком тяжело расставаться.
В этот момент Валландер окончательно решил, что в ближайшее время никуда не уйдет. И у него было не только ощущение уверенности в этом в рукаве, но теперь еще и идеи.

Новая терапия шла Магнусу на пользу - теперь с ним можно было работать, как с другими людьми, находившимися в пост-травматическом расстройстве. По мере того, как жестоко наружу вытаскивались переживания, связанные с потерей, рассказы о четырех годах заключения в собственном теле, к нему возвращалось все то, что было когда-то при нем. Восстанавливались выпавшие кусочки когнитивной памяти, возвращался словарный запас, расширялся до первоначального спектр эмоций. Валландер никогда не видел, чтобы что-то так выматывало человека физически и морально, как эта процедура выматывала три дня в неделю Магнуса - до полубессознательного состояния, до беззвучных слез, когда Курту приходилось сидеть рядом с ним на диване, просто обнимая за плечи, чтобы тот успокоился. По-другому было нельзя - безболезненно гной и боль никогда не выходят наружу.
Курт всеми возможными средствами пытался облегчить этот процесс, радуясь каждому продвижению вместе с Магнусом и Кристой, и, конечно, осуществил свой маленький, дерзкий план, принеся в жертву львиную долю зарплаты и совести, скрывая это от Кристы. Раз в неделю, в воскресенье он отвозил Магнуса в центр и оплачивал десять частных минут "общения" Мартинссона со своими старыми друзьями - Оле, Наной и Карой. Ему казалось, что дельфиньи морды смотрят на него лукаво украдкой, когда не смотрит сам Магнус, и он надеялся, что с благодарностью, хотя сам не знал, с каких пор мнение каких-то водных млекопитающих вообще что-то значило для него. И уж совсем было абсурдным особенно обращать внимание на Кару - дельфиниху с белой отметиной на плавнике - любимицу Магнуса, или же "приемную мать"... Курту казалось, что они даже плавают похоже, что, конечно же, было еще большим абсурдом, но Курт не давал себе себя же одергивать - он больше не мог позволить себе ставить рамки в условиях общения Магнусом. Он чувствовал себя из-за этого как никогда уязвимым, но вместе с тем - он хотел этой уязвимости, хотел открыться, несмотря на страх, что низшее преобладает в итоге над тем, что он так старательно оберегает и взращивает, чтобы поделиться с другим.
Через несколько недель Магнус напугал зашедшего Курта прямо с порога: Валландер просто не ожидал вместо привычного бледного лица увидеть перед собой плюшевую морду мягкой игрушки, оказавшейся темно-темно-синей косаткой размером с голову. Из-за хвоста набивного животного ухмылялся довольный шуткой Магнус.
- Это новое терапевтическое упражнение. Мы искали свои тотемы - духов-помощников. Это - мой.
- Почему косатка? - Курт старался выглядеть серьезным, но сдерживать улыбку было очень тяжело. - Неожиданно... Все-таки дельфины...
- Я сам не знаю, - парень пожал плечами быстро, продолжая улыбаться. - Это пришло откуда-то оттуда, - он изобразил рукой жест, видимо обозначающий глубины подсознания. - Всплыло, как кит, и я уже не мог не обращать внимания.
Тут уж Курт не смог сдержаться, чтобы не засмеяться тихо и легко. На душе у него было светло, несмотря на пасмурную осень за окном. Теперь он понимает, пожалуй, что любовь - это не суммарное знаний, но искреннее притяжение двух душ - или что все-таки есть у человека - друг к другу. Без слов. Других объяснений своему давнему замешательству по поводу своих чувств он, видимо, никогда все равно уже не найдет. Не найдет лучших.
- Эй, почему ты смеешься? - обиженным ребенком Магнус смотрел на него, все еще сжимая в руках плюшевую косатку. Валландер же просто заключил его в объятья.
- Я тебе расскажу. Про косатку. Позже, - он прикоснулся губами к щеке Мартинссона (до лба просто не мог дотянуться) и ощутил, как начало гореть лицо, когда Магнус несмело прикоснулся сначала губами к его губам в ответ, но тут же отстранился, часто дыша и улыбаясь. Костяшки ладони, вцепившейся в косатку, побелели.
- Обещаешь остаться и рассказать?
- Обещаю. Кто был в море - тот вряд ли захочет его покинуть, - наконец-то лицо перестало гореть, и теперь Валландер снова улыбался. - Пойдем на кухню - расскажешь, что было на последнем занятии. Может быть, мне тоже стоит завести тотем. Я, кажется, даже знаю, кто это будет.
Вернувшаяся домой Криста лишь весело хмыкнула себе под нос, когда, зайдя в прихожую, услышала громкий, давно позабытый смех брата.

5. Epilogue. Dolphin's Nightmare (Дельфиний Кошмар)

5. Epilogue. Dolphin's Nightmare

Машина казалась такой маленькой теперь - как его только не раздавило, не смяло до размеров комка плоти, не выбросило за окно? Не уничтожило... Все остальное было точно таким же, каким ему удалось восстановить это событие в своей памяти. Он сидит на заднем сидении - смотрит журнал и совсем не смотрит по сторонам. Отец и мама переговариваются, иногда смеются - они обсуждают программу по радио. Что говорят ведущие, он не понимает, их слова для него - белый шум. они не важны, а может быть просто журнал интереснее. Ему хорошо и спокойно, они едут забирать сестру, чтобы вместе поехать в Мальмё, а может быть - отвезти ее в кафе на день рождения подруги. Ехать оставалось всего ничего, когда лобовое стекло вдруг превратилось в яркий, очень медленный фейерверк радужных осколков, заглушивших взрывом тишины белый шум радио и родительские голоса. А потом ему стало холодно. Всем телом он ощущал холод и привкус железа во рту, но не мог дотронуться до своего лица, потому что руки превратились в неуклюжие плавники... Если бы он был на суше. Его окружала беспроглядная толща воды цвета насыщенного глубокого индиго, и в ней, в полной тишине вились ленты чего-то красного, что и давало железный привкус. Кровь. Позади его спинного плавника тонула машина, - будто ее невидимыми ниточками тянут на дно через слои дегтя - в которой ничего не было кроме сгустков крови неопределенной формы. Они вились и рассеивались в воде. Он застыл на месте, наблюдая за ними, завороженный, пока толща воды не покачнулась и он в панике не огляделся, лишь краем глаза сначала заметив чудовищную тень внизу, под ним. Движущуюся и тут же пропавшую из вида. Затем последовал удар и срежет металла, от которого сжалось сердце, и он в ужасе поспешил прочь, изо всех сил работая хвостом. Он должен был найти спасение у своих соплеменников, которых нашел вскоре за одним из островов, но никто из них не отреагировал. Они были молчаливы, они не пели и были покрыты шипами и уродливыми наростами. Ужас поглотил его, он снова слышал скрежет металла, он приближался и приближался, пока сам он ожидал, застыв в онемении. Метнулась квадратная синяя тень и наперерез ей - черная. Отрывок прощальной песни и снова заклубившаяся кровь... Он падает и падает, пока не ударяется о дно резче, чем полагается в воде...

Когда он находился "в себе", Магнус ничего не помнил объективно о событиях того дня, когда его семья попала в аварию, в которой и мать, и отец погибли. Не было у него тогда и снов с кошмарами, хотя, вероятно, он просто не помнил их или не осознавал как таковые, воспринимал в отрыве от самого себя, вне логической цепочки. С тех пор, как он начал новую программу терапии, воспоминания о травматичном событии возвращались принудительно - в реальности, и самостоятельно, контрабандой проникали в мозг - через сны. На третий раз, проснувшись в холодном поту и пятнадцать минут безрезультатно пытаясь определить, где он, кто он и жив ли вообще, Магнус забил тревогу, сначала сообщив сестре о том, что его мучает навязчивый кошмар, а потом - с большими сомнениями - и Курту. Он никогда не встречал человека, не имеющего с ним родственных связей, который бы так беспокоился о нем. Ему не хотелось, чтобы Валландер начал сильно волноваться, поэтому некоторое количество времени размышлял над тем, стоит ли вообще волновать его из-за такого пустяка, но от глаз опытного детектива не укрылось состояние Мартинссона, который, при первом же вопросе, выложил тому все. Оба предложили Магнусу поговорить с терапевтом, но тот всячески отнекивался - сама мысль о том, что ему придется рассказывать об этом в кругу перед другими участниками курса, проговаривать несколько раз, смотреть, как группа проигрывает его сон, приводила его в ужас и в состояние навязчивого отрицания, которое при этом не забывается, как у публично опозорившихся подростков. Ему и так было слишком сложно смириться, что несмотря на прошедшие годы, ему все еще так и осталось семнадцать. В итоге, после обсуждения, они остановились на варианте, что Криста и Курт могут спать в одной комнате с Магнусом, будить его при первых признаках проявления кошмара или хотя бы давая возможность сориентироваться по пробуждению, чтобы не испытывать этот ужас повторно. Магнус посчитал, что этого будет достаточно.

Курт всю ночь слушал чужое мерное дыхание, затаив собственное. Он чувствовал себя неловко от того, что разместиться ему пришлось с Магнусом на одной кровати, и пытался оправдать свое пребывание здесь неусыпным надзором за состоянием парня, которое, кстати, даже не он предложил. Снятие ответственности, надо сказать, помогало Валландеру не особенно. Он много размышлял после того "поцелуя", пытаясь трактовать его и так, и этак. Прошел уже почти месяц, а его сознание все еще металось от полуэйфорийного состояния до мрачного с легким налетом безвыходности. Он уже давно бросил пробовать принять какое-то четкое решение - уйти или остаться, - предоставив обстоятельствам все решать за себя, и теперь наблюдал за самой радостной катастрофой в своей жизни, без сна лежа в кровати с объектом своего вожделения, несмотря на то, что вроде как уже даже дал ему вполне четкое определение и смирился с тем, что это настолько нормально, насколько вообще что-то в этом мире может быть нормальным.
Курт никогда не видел, как к людям приходят кошмары настолько страшные и болезненные, что это можно было бы увидеть невооруженным глазом и даже почувствовать, но он сразу понял это, увидев, как Магнуса мелко затрясло, как сжалась его челюсть, как он начал крутить головой, будто пытаясь узреть невидимого врага, который может быть где угодно. По спине пробежал холод, и Валландер понял, что его просто-напросто окатило ужасом, часть которого передавалась ему, когда он смотрел на сновидческие мучения парня, а еще одна - через незнание, что же делать. Этого они не обговаривали. Сам Курт слышал, что нельзя будить людей во время глубинных кошмаров - это может быть опасно и травматично для спящего и даже навсегда загнать его в этот кошмар. В итоге он застыл в оцепенении, наблюдая, как неестественно, ломанно шевелится Магнус, следуя за собой в своем сне, пока это стало настолько невыносимо, что он сделал первое, что пришло ему в голову - дотронулся до предплечья Мартинссона, ощущая, как дрожит его рука. К своему удивлению он обнаружил, что через две-три минуты Магнус затих, глубоко, неровно вдохнув, и снова погрузился в ровный сон. Незаметно для себя Курт тоже ускользнул в страну Морфея.

К концу обязательного курса терапии, Магнус почти перестал болезненно реагировать на сон, и снова Курту хотелось думать, что дело здесь было в их с Кристой помощи, а не каких-то дяденек-терапевтов, у которых целая группа нуждающихся в помощи. К тому же, он не мог отделаться от любопытства, что же все-таки снилось Магнусу, и некоторой иллюзии, что, может быть, если тот поделиться своим сном, тот потеряет над ним силу. Он всячески пытался удержать себя от этих вопросов, но в итоге разговор случился сам собой.
- Как прошло последнее занятие? Вас уже готовы выпустить в большой мир здоровыми?
Магнус хмыкнул, отпивая апельсиновый сок. Они ждали Кристу в кафе напротив офиса фирмы, где она работала, и преимущественно "питались" картой напитков. В Истаде настал прекрасный, непривычно жаркий июнь.
- Это временный перерыв. Через три месяца будет закрепление результата, если он есть. Сегодня зашел разговор о кошмарах. Обидно, что так поздно...
- Поздно? - Курт был в недоумении. - Но...
- Мне все еще снится тот мой сон, да, - Мартинссон лукаво улыбнулся. - Просто он перестал быть кошмаром. Знаешь, бывает такое, что сюжет сна меняется, когда тебя больше не беспокоит то, чем он вызван?
Валландер кивнул.
- Вот и мой сюжет изменился, я думаю... Помнишь про тотемы и косаток? - он снова улыбнулся, допивая сок, но Валландер не ждал пояснений, потому что Магнус тут же стал серьезным и смотрел прямо на него.
- Курт... Я уезжаю в Мальмё на три недели. Знаю, что у тебя отпуск... Но может, составишь мне компанию? Криста не может взять такой длинный отпуск, а я, если честно, не знаю, как я буду реагировать на другой город. Я еду на курсы...
- Снова курсы? Ты же уже закончил терапию так или иначе, - Валландер не смог бы сказать, что удивило его больше - просьба или же то, что Магнус собирается снова лечиться.
- Это совсем другое... Поверь, я знаю что делаю.
- Но не скажешь, что? - почему в самый неподходящий момент вырываются совершенно не те вопросы? Но Мартинссон только издал веселый смешок и помахал кому-то, судя по всему, Кристе.
- Обещаю, увидишь, - был его ответ, под которым Курт без раздумий согласился бы подписаться, как сделал это в отпускном листе.

В Мальмё наконец-то наступила вечерняя прохлада - впервые за почти три недели, что они там пробыли. Валладер, после целого дня пеших прогулок по ностальгически знакомым местам, довольный, потягивал чай , сидя в кресле и рассматривая городской пейзаж через огромное, распахнутое окно съемной квартиры. Пахло липами из сквера внизу, пока липового цвета солнце медленно окрашивалось апельсиновым. Как долго он не чувствовал себя расслабленным и довольным жизнью в отпуске? Или даже так - а когда-нибудь чувствовал вообще? Но сейчас это ощущение отчетливо стояло перед ним - он мог потрогать его, повертеть, представить живым и даже, пожалуй, персонифицировать. Здорово ли это - собственное счастье персонифицировать в настоящего человека? Может быть и нет, но тем не менее у Курта все равно не получалось по другому. Сегодня Магнус последний день пропадает на своих загадочных курсах, и Валландер с нетерпением ждет, когда же заскрежещет ключ в замке и откроется входная дверь. Наконец-то долгожданный звук, дверь открывается и закрывается, но все замолкает и ничего не происходит. Когда Валландер уже собирается пойти проверить, что случилось, из коридора выходит Магнус, затянутый в гидрокостюм и счастливо улыбающийся.
- Не знаю, смогут ли Кара, Оле и Нана воспринимать меня, как тренера, но попробовать стоит...
- Кажется, тебе больше пойдет тренировать косаток, Магнус.
Они оба весело фыркают понятной только им двоим шутке.
Пожалуй, с этого момента Курт Валландер знает, как и о чем на самом деле поют дельфины.

@темы: слэш, фанфики, Magnus Martinsson, Kurt Wallander, Linda Wallander

---

[Сарм@]

Название: Про это…
Автор: Сарм@
Фэндом: Wallander
Пейринг: Курт/Магнус
Размер: мини
Рейтинг: колеблюсь между PG-13 и R Скорее всего, все-таки PG-13
Жанр: romance, ER (Established Relationship)




Это было смешно, нелепо и грустно. Курт обласкал взглядом линию обтянутых черных джинсами бедер, вскинул голову и поспешно спрятался за бокалом с колой, поймав напряженный взгляд Магнуса. День стремительно приближался к концу, усталые, но довольные гости угомонились, хотя пока и не собирались расходиться, и Валландер смог наконец немного расслабиться и отдохнуть от забот. Плеснув в бокал холодной шипучки, он со вздохом облегчения устроил свою пятую точку на стуле и уже привычно нашел взглядом Магнуса. И тут же пожалел об этом. Потому что тот не нашел ничего лучшего, как растянуться в шезлонге, демонстрируя свои бесконечные ноги. Беседуя с кем-то из сослуживцев, он задумчиво поглаживал пальцем губы, и Валландер в очередной раз проклял все, что только можно было проклясть. Сердце, тело, душу, возраст и время заодно. Первое любило, второе хотело, третья металась где-то, а последние два... Чертово воспитание, вбитые в подкорку устои и понятия о морали и грехе делали жизнь невыносимой. Поначалу.
...Иногда Курт только диву давался, как легко оказалось ему принять и признаться. Да, любит. Да, мужчину. Самого нужного, самого любимого и самого желанного. Может, в награду за смелость, а, может, и в наказание, любовь оказалась взаимной, и первое время Курту казалось, что он спит и просто видит сон. Смешно, но заставить себя поверить в собственное счастье оказалось сложнее, чем признаться в любви. Отношения были странными, неторопливыми и иногда ему казалось, что делая шаг вперед, они с Магнусом делают два назад. Ну или в бок. Вот так «вальсируя», они узнавали друг друга совсем с другой стороны. Учились доверять не только на работе, но и в жизни. Счастливыми отношениями ДО похвастаться никто из них мог, разбитые сердца давали о себе знать, и оба боялись причинить друг другу боль неосторожными словами. Почти год им понадобилось на то, чтобы забыть о прошлом и сделать наконец шаг навстречу друг другу, после которого все изменилось очень круто. И по состоянию на сегодня Курт считал себя счастливым человеком.
Не то, чтобы обходилось без мелких бытовых ссор и проблем, но все разрешалось быстро. Главное, было желание найти компромисс. Никогда не обладавший особой житейской мудростью, Курт учился сдерживаться, признавать свои ошибки и идти на уступки. Например, когда встал вопрос о совместном жилье, и они в очередной раз поругались, Курт нашел просто очаровательный домик, подходящий под запросы и его, и Магнуса. Мартинссон, уже готовый забить на свои собственные желания, только бы быть вместе, был приятно удивлен, почти шокирован. Его растерянную, но счастливую улыбку Курт вспоминал до сих пор, особенно когда от работы хотелось выть и лезть на стены.
Мелочи вроде незакрытого тюбика зубной пасты, оставленной чашки из-под кофе или не выключенного телевизора, конечно, здорово раздражали обоих, но не настолько, чтобы ссориться. В общем, все было просто прекрасно. И было бы еще лучше, если бы не одно «но». То, самое, о котором вслух говорить не принято. Отсутствие близости. Настоящей, полноценной близости. Секса. Любви. Как угодно. Ни один из них раньше не имел никаких отношений с мужчинами и как все должно происходить, знали только в теории. О, эту самую теорию оба знали просто на отлично, изучая ее украдкой друг от друга. Это было смущающе и немного стыдно. Курт отлично помнил собственную первую реакцию на найденные в Интернете картинки. Почти ужас, шок, смущение и неприятие. Закрыв страницу, Валландер постарался выкинуть все увиденное из головы, но рядом был Магнус, к которому тянуло, как магнитом, которого хотелось до звездочек в глазах. И почему-то от картинок, то и дело возникающих в голове с ним самим и Магнусом в главных ролях, прошибало жаром, а во рту пересыхало. И Курт снова вернулся к Интернету. Непроходимые девственники в этом плане, оба обходили этот вопрос стороной, но долго так продолжаться не могло. В конце концов, что для двух здоровых влюбленных друг в друга мужчин несколько поцелуев, хоть и далеких от невинности? Сейчас Курт не смог бы сказать, кто сделал первый шаг, но ощущение прижавшегося к нему гибкого разгоряченного тела Магнуса помнил до сих пор. Но даже тогда они не дошли до главного. И даже наполовину главного. Стеснительность и скромность никуда не делись, и у Магнуса покраснела даже шея, когда такой же красный и смущенный Курт впервые увидел его полностью обнаженным. Магнус был потрясающим, великолепным, охренительно красивым. Настолько, что Курт забыл о вложенных воспитанием, временем и прочими вещами запретах. Магнус, скованный только своей природной скромностью, от смущения избавился довольно быстро, да и до Валландера вдруг дошло, что отсутствие привычных женских округлостей ничуть не мешает, а ласкать острые пики аккуратных сосков любимого мужчины гораздо приятней. Тем более что те оказались настолько чувствительными, что от одних только бархатных и томных стонов Магнуса кружилась голова. Для них обоих в тот вечер все закончилось слишком быстро, но они хотя бы сдвинулись с мертвой точки. И уже через неделю ощущение чужой напряженной плоти в собственной ладони не было чем-то особенным, а вид белесых потеков вызывал не чувство стыда, а глухую удовлетворенность. Но этого было мало, все равно мало. Объятий, поцелуев, откровенных ласк откровенно не хватало. И, возможно, в одну прекрасную ночь Курт потерял бы контроль настолько, чтобы взять Магнуса по-настоящему, наплевав на тихо умирающую, но не потерявшую голос стыдливость и навязанные установки, но один короткий разговор в участке с мальчишкой-проституткой, у которого Курт брал показания, все изменил.
«Первый раз всегда больно». И этой же ночью Курт, до смерти боявшийся причинить любимому мужчине боль, вместо того, чтобы продолжить начатую прелюдию, вдруг сбежал в душ, оставив возбужденного, разгоряченного Магнуса без объяснений. А когда вернулся, тот уже спал или делал вид, что спит, завернувшись в одеяло по самую макушку.
Разумеется, утром они поссорились. Магнус тихим и холодным голосом говорил, что если Курт его не хочет больше, то мог бы сразу сказать. Чувствовавший себя виноватым, Валландер заметил, что не сбегал бы, если бы не хотел и, смущаясь, объяснил суть проблемы, дав заодно понять, что Магнуса любит по-прежнему и даже больше, но к тому, чтобы намеренно причинять ему боль ради собственного удовольствия – не готов.
Больше на эту тему они не говорили, но Магнуса такое положение вещей явно не устраивало. И жизнь Курта превратилась в настоящий ад, в котором Мартинссон разгуливал по дому то полуголым, то застегнутым на все пуговицы так, что видны были только кисти рук и голова. Он то потягивался, демонстрируя плоский животик, то рассеянно облизывал губы, зная, что Курт на него смотрит. Он соблазнял бесхитростно и откровенно, но Валландер все равно велся, даже зная об этом. Но все, что позволял себе – это жаркие, болезненные поцелуи, да мимолетные прикосновения и объятия. Они по-прежнему спали в одной кровати, стараясь улечься так, чтобы не касаться друг друга, но по утрам Курт все равно обнаруживал себя на половинке Магнуса. Во сне они так тесно прижимались друг к другу, что Курт выдерживал настоящий бой с собственным телом прежде, чем отодвинуться. А совсем недавно он принял решение, озвучить Магнусу которое боялся. Тот не оставлял попыток вернуть хотя бы то, что было у них до этого, но совсем не уверенный в своей выдержке Валландер пресекал все попытки на корню. Поэтому предлагать Магнусу вовсе забыть об этой стороне совместной жизни… было бы ошибкой. Он даже себя до сих пор убедить не смог в том, что это хороший выход, а обоснование «живут же люди без секса», Магнус вряд ли поймет. А терять его Курт не хотел. Не мог. Не считая дочери, Магнус был всем в его жизни, и Валландер слишком хорошо это понимал.
...Курт поболтал уже ставшую теплу колу, с тоскливым вздохом вскинул взгляд и тут же заскрипел зубами. Магнус смеялся. Смеялся мягким чарующим смехом, закинув голову так, как Курт любил, демонстрируя шею, которая словно просила оставить на ней автограф в виде красного следа. Но Магнус смеялся не над его шутками. И разговаривал не с ним. Новенький инспектор, которого совсем недавно взяли в отдел, то и дело поправляя норовившие сбежать с носа очки в ультрамодной оправе, рассказывал Магнусу анекдот и буквально ел его глазами. Курт стиснул бокал пальцами, но ехидный тонкий внутренний голосок уведомил о том, что, в отличие от него, Магнус молодой здоровой парень, и если ему самому хватает холодного душа в компании с правой рукой, то Мартинссон – совсем другое дело. Потребности тела никто не отменял, а жить с объявившим целибат – удовольствия мало.
Курт велел голоску заткнуться, но даже после того, как тот замолчал, мысли покидать голову не хотели. Все правильно и все логично. Но от ревности темнело перед глазами, а от страха сводило пальцы. Неизвестно, до чего бы он себя накрутил, если бы Лиза как бы между прочим не напомнила, что завтра рабочий день, и народ потихоньку потянулся к выходу, не забыв помочь с уборкой...
...Магнус как раз проверял, закрыли ли они дверь, когда Курт обнял его за талию, прижимаясь грудью к спине. Вдохнул аромат его тела и не сильно, но чувствительно сжал зубами кожу на плече, заставив Магнуса вздрогнуть. Застонал тихо и впился губами в шею, оставляя след так, как хотел. Провел раскрытыми ладонями вдоль тела, зарылся пальцами в волосы, вынуждая отогнуть голову для лучшего доступа.
- Не начинай того, что не намерен заканчивать, - хрипло произнес Магнус и только охнул, когда Курт неожиданно отстранился и, дернув за руку, поволок за собой в спальню. Толкнул спиной на кровать и накрыл собой, впиваясь в губы поцелуем и шало улыбаясь, надеясь, что это сойдет за ответ. Судя по тому, с какой страстью Магнус ему ответил, тот все понял правильно…

…Солнечный луч пощекотал нос и Курт, поморщившись, негромко чихнул и проснулся. Разлепил ресницы, потянулся сладко и собственническим жестом подгреб сопящего Магнуса к себе, обнимая всеми конечностями и чувствуя томление внизу живота. Вчера сил хватило только на то, чтобы дотянуться до одеяла, и сейчас обнаженный, расслабленный, пахнущий сексом и совсем чуть-чуть карамелью Магнус, вызывал нежную улыбку и недвусмысленные желания.
Их первый раз вышел неуклюжим, неловким, болезненным, но настолько охренительным, что они, отдышавшись, решили сразу перейти ко второму, чтобы «закрепить результат». Неловкости и неуклюжести поубавилось, и Курт узнал, что самое чувствительная точка на теле любимого – это местечко между пальцев, и если провести по нему языком, Магнус замрет, затаив дыхание. А если нарисовать узор кончиками ногтей на его пояснице, то можно услышать долгий и потрясающий по своей музыкальности стон. Что внутри его тела настолько узко и восхитительно, что можно лишиться рассудка, только оказавшись в нем.
Курт потерся колючей щекой о плечо Магнуса и прижался к нему губами:
- Инспектор Мартинссон, вы проспали и опоздали на работу.
Магнус пошевелился и зарылся лицом в подушку, коротко фыркнув:
- У меня была уважительная причина, инспектор Валландер.
- Это какая же? – Курт улыбнулся и потянул одеяло вниз, выпутывая из него любимую соню. На работу они еще не совсем опоздали, но придется обойтись без завтрака.
Магнус повозился в его объятиях, разворачиваясь к нему лицом, и, уткнувшись носом в шею, выдохнул, пуская мурашки по всему телу. Кажется, без кофе они тоже обойдутся.
- Я забыл завести будильник, - Магнус коротко зевнул и приник к нему, обнимая за плечи. – А так как вы, инспектор, и были тем, кто так коварно заставил меня забыть об этого важном деле, вам и отдуваться перед начальством за нас обоих.
Курт фыркнул, а потом расхохотался в голос. Пожалуй, еще не поздно позвонить Лизе и сказать, чтобы раньше обеда она их не ждала…

@темы: слэш, фанфики, Magnus Martinsson, Kurt Wallander

---

Бумагомарание:

[Игельс]

Нашла у себя в закромах, решила и сюда тоже принести

Автор: сонный ёжик.
Рейтинг: детский.
Персонажи: Магнус Мартинссон собственной персоной.)
Примечание: вообще-то всё затевалось ради мартинссоновых кудряшек, которые никак не хотели поддаваться. В результате получилось нечто среднее между хмурящимся Мартинссоном и плачущим принцем Хэлом. В своё оправдание могу лишь сказать, что взяла сложный для себя ракурс: анфас в три четверти Корзина для «тапков» уже готова.)
Материалы: бумага, простой карандаш.
Вдохновлялась

этим

и

этим

посмотреть

@темы: фанарт, Magnus Martinsson

---

Начните читать книги:)

[SHERLOCK_RDJ]

Т.к сообщество посвящено не только сериалу "Валландер" , но и серии книг, То я думаю будет уместно выложить это здесь.
Все желающие могут скачать доступные на русском книги из серии, то бишь:

1) Белая львица Скачать в формате fb2 TXT docx RTF

Аннотация

Это третья книга серии.

В ЮАР группа фанатиков готовит покушение на видного политического деятеля. Тем временем в Швеции исчезает маклер по недвижимости Луиза Окерблум. Вскоре из колодца вылавливаю тело с пулей во лбу. В прошлом жертвы нет ни одной зацепки, и следствие топчется на месте. Но вот полицейские находят неподалеку от места преступления отрезанный палец чернокожего мужчины. Комиссару Валландеру мало что известно об апартеиде и международной политике. И уж тем более он понятия не имеет, что может связывать бывший КГБ и белых националистов из ЮАР. Однако на сей раз в его руках не участь нескольких человек, а судьба целого государства.
От себя хочу сказать, что книга очень достойная, держит в напряжении до последней минуты, и у нее интересный финал.

2) Человек, который улыбался Скачать в формате fb2 TXT docx RTF

Аннотация

Четвертая книга серии.

Застрелив при задержании человека, Курт Валландер впадает в депрессию и решает уйти из полиции. Когда давно знакомый ему адвокат просит Валландера разобраться в подозрительных обстоятельствах смерти его отца, тот категорически отказывается. Но вскоре самого адвоката убивают тремя выстрелами, и Валландер понимает, что совершил непростительную ошибку. Он возвращается к работе, чтобы расследовать уже двойное убийство. Однако начав охоту за преступником, инспектор сам становится объектом охоты.
Тоже хорошая книга. Пожалуй третье место в моем топе

3) На шаг позади Скачать в формате fb2 TXT docx RTF

Аннотация

Седьмая книга серии.

Летней ночью накануне Иванова дня в Хагестадском национальном парке собирается группа молодежи. Две девушки и парень, нарядившиеся в костюмы восемнадцатого века, пьют вино и распевают старинные застольные песни. В разгар веселья кто-то методично расстреливает из-за кустов всех троих. Трупы молодых людей бесследно исчезают, а через два месяца вдруг обнаруживаются на месте убийства. Что это – выходка сумасшедшего или хладнокровный вызов, брошенный полиции, которая не в состоянии раскрыть преступление?
О, это моя самая любимая книга (т.е говорить о ней я могу вечно) На мой взгляд, она слегка уступает сериалу, но тем не менее, она динамичная, яркая и интересная.

4) Глухая стена Скачать в формате fb2 TXT docx RTF

Аннотация

Восьмая книга серии.

Две юные девушки совершают жестокое убийство таксиста. Той, что постарше, удается сбежать из следственной тюрьмы, и вскоре ее обугленный труп находят на трансформаторной подстанции. Тем временем неизвестные похищают из морга тело умершего от инфаркта мужчины, оставив на его месте электромагнитное реле с той самой подстанции, где нашли девушку. Комиссар Курт Валландер уверен, что между убийством таксиста и смертью Тиннеса Фалька, консультанта по информационным технологиям, существует связь. С помощью только что вышедшего из тюрьмы молодого хакера комиссар противостоит вездесущему и невидимому врагу, угрожающему финансовым центрам планеты.
Эта книга однозначно лучше сериала. Хотя бы потому, что там есть одна очень интересная

сцена (СПОЙЛЕР!)

Магнус собрался "подсидеть" Курта, Курт узнает об этом от Анн-Бритт, сдерживается, но когда Мартинссон переходит все границы коварности, Валландер не выдерживает и бьет по лицу Магнуса За дело, должна сказать

5) Перед заморозками Скачать в формате fb2 TXT docx RTF

Аннотация

Десятая книга серии.

Лидер религиозной секты а Гайане провоцирует массовое самоубийство. Ему удается убить самого себя и всех своих последователей, кроме одного. Позже в лесу в Истаде полицейские обнаруживают отсеченную голову и кисти рук со сцепленными словно в молитве пальцами. Рядом они находят Библию, все страницы которой испещрены поправками. Взявшись за расследование этого преступления, Линда Валландер, дочь известного полицейского Курта Валландера, вступает в борьбу с группой религиозных фанатиков, возомнивших себя творцами Божьей воли на земле.
В процессе чтения, но книга мне не нравится, поскольку повествование (пока что) идет от лица Линды Валландер, которая стала полицейским. (А Магнус ее "Наставник")

6) Неугомонный Скачать в формате fb2 TXT docx RTF

Аннотация

Одиннадцатая и последняя книга серии.

Зимним днем во время ежедневной прогулки в лесу бесследно исчезает пенсионер, в прошлом морской офицер высокого ранга, Хокан фон Энке, а следом — его жена. Для шестидесятилетнего комиссара полиции Курта Валландера это дело оказывается еще и личным: пропавшие — свекор и свекровь его дочери Линды, дед и бабка ее маленькой дочки. Запутанные нити, похоже, ведут в прошлое, в эпоху холодной войны. Кажется, неугомонный комиссар вплотную подобрался к шпионской тайне. Тем временем на него самого надвигается непредвиденная опасность.
Прочитавшие эту книгу люди говорят, что все живы, но кончается все весьма мрачно.

Благодаря  Мартинссон, бесишь! есть ссылки на не переведенные книги серии, которые на английском:

The Pyramid Скачать в формате fb2

Faceless Killers Скачать в формате fb2

The Dogs of Riga Скачать в формате fb2

Sidetracked скачать в формате EPUB

The Fifth Woman Скачать в формате epub

На"Либрусеке" появилась первая книга о Курте Валландере. За наводку спасибо  Хоббитянка:

"Убийца без лица

Читайте с удовольствием!!!!

запись создана: 14.07.2012 в 03:32

@темы: книги, рекомендации, Magnus Martinsson, Kurt Wallander

---

[Сарм@]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Во время дождя:

[Игельс]

Долго сомневалась, но всё-таки решила принести...

Название: Во время дождя.
Автор: сонный ёжик.
Жанр: зарисовка, какой у неё может быть жанр?
Персонажи, пейринг: Курт Валландер, Магнус Мартинссон.
Рейтинг: наверное PG-13, за намеки.
Размер: мини.
Дисклаймер: не претендую. Моего здесь только идея, да текст. И то не весь.)
Саммари: небольшая зарисовка на тему «один дождливый вечер из жизни Курта Валландера».
Примечание: song - фик на песню «Во время дождя» (Наутилус Помпилиус), текст песни выделен курсивом. Однажды слушала её, и на фразе «...твои тонике пальцы лежат на кнопке звонка» меня посетило По катом не только текст, но и картинки для наглядности.


Дождь монотонно барабанил по подоконнику вот уже второй час. Небо было таким же однообразно и беспросветно серым, лишний раз подтверждая прогноз синоптиков о том, что в ближайшее время погода не изменится. Казалось, что всё за окном потеряло свои цвета и превратилось в единую бесцветную массу, и вокруг нет других цветов, кроме этого угнетающего монохрома. Хотелось спать.
…Курт поставил бутылку на пол. Алкоголь хоть немного, но согревал и давал возможность отвлечься от собственных невесёлых мыслей. Валландер хотел уметь не думать ни о чём хотя бы иногда. Или думать о чём-нибудь совершенно абстрактном. Хотел. Но не умел.

Я придумал тебя, придумал тебя
От нечего делать во время дождя.
Пить до утра в ожидании рассвета –
Какая тоска!



Мужчина закрыл глаза и снова погрузился в раздумья. Его мысли снова и снова возвращались к тому вечеру, когда они практически всем отделом ездили на задержание особо опасного террориста. О, Курт хорошо помнил те события. Весь день шёл такой же затяжной и тоскливый дождь. Тогда он в первый и последний раз доверил Мартинссону работу под прикрытием. Нет, не потому, что тот не справился. Магнус как раз таки прекрасно выполнил свою задачу, но в последний момент всё пошло наперекосяк, и террорист открыл стрельбу прямо на улице. Несколько человек были серьёзно ранены, кое-кто погиб, а сам Магнус не пострадал только по счастливой случайности.
Но думал Валландер не об этом. Он понимал, что их работа далека от понятия «спокойная», и что каждый день они рискуют жизнью, чтобы остальные жители их небольшого города могли спокойно. И он сознательно выбрал такую жизнь. Нет. Он снова и снова вспоминал замершего у полицейской машины Магнуса...
…Магнуса, чей тогдашний образ надолго врезался в память Курта. Младший инспектор стоял, зябко кутаясь в светлый плащ и пытаясь согреть руки в его карманах. Непослушные волосы, по случаю задания выкрашенные в чёрный цвет и уложенные в более или менее послушную копну, окончательно растрепались, делая их владельца похожим на взъерошенного котёнка. И даже смотрел он как-то по-кошачьи, словно хищник, наблюдающий за своей добычей и готовый к решающему прыжку в любой момент. Такой безобидный. И такой опасный.



Я зажмурил глаза
И придумал тебя:
Ты стоишь у порога в белом плаще,
С чёрных волос на паркет стекает вода.
Слишком поздно пытаться
Тебя придумать назад –
Твои тонике пальцы лежат
На кнопке звонка.



Этот «другой» Магнус был настолько не похож на себя, что Валландер невольно им залюбовался, а потом, когда всё вернулось на круги своя, а краска полностью смылась с белокурых волос, всё чаще и чаще вспоминал о нём. Смотрел на светловолосую макушку парня, копающегося в очередных бумагах, и гадал, увидит ли он ещё когда-нибудь младшего инспектора таким.
…Магнус стоит в прихожей дома Курта и молчит. С мокрых волос капает вода: он не любит зонты и никогда ими не пользуется. Тонкий светлый плащ, должно быть, промок насквозь, но Мартинссон не спешит его снимать.
- Ты насквозь промок, - замечает Курт, выходя ему навстречу.
- Я торопился, - невозмутимо отвечает Магнус, по привычке приглаживая рукой волосы. – И не взял зонт.
- Ты никогда его не берёшь, - Валландер протягивает ему бокал, и парень смешно принюхивается: тот дымится и приятно пахнет пряностями.
Мартинссон только кивает, позволяя забрать мокрый плащ. Он скидывает ботинки и проходит в гостиную, по-хозяйски устраиваясь в старом кресле. У Курта всё не находилось времени его выкинуть, но теперь в этом нет необходимости: очень уж уютно смотрится Магнус, когда забирается в кресло с ногами. Валландер садится рядом и молча смотрит на младшего инспектора. Тот непривычно молчалив, но таким он даже больше нравится Курту. В доме темно, но они не включают свет; за окном стучит по крыше дождь, и они не включают телевизор. Они просто сидят и молчат, не решаясь нарушить эту странную тишину. Пока идёт дождь, никто из них не произнесёт ни слова.

Что мне делать с тобой?
Что нам делать теперь?
Звонок прозвенит - откроется дверь,
Ты войдешь в этот дом
И останешься в нем навсегда.
У тебя больше нет никого,
Кроме того,
Кто придумал тебя.

Моя жизнь как вокзал.
Этот хлам на полу -
Память о тех кто ждал здесь
Свои поезда.
А тебе больше некуда ехать -
Выпей вина.
Как жестоко с моей стороны
Придумать тебя
Во время дождя.

Но дождь не прекращается, усыпляя своей монотонностью, и Магнус не уходит. Он так же молча растапливает небольшой камин – единственное напоминание о бывшей жене Курта – и придвигается поближе. Валландер смотрит на него и замечает, как отражается пламя в серых глазах. В такие моменты неудержимо тянет ляпнуть что-нибудь романтичное и трогательное, но Курт небезосновательно полагает, что парень этого не оценит, да и сам он уже давно пережил тот возраст, когда это уместно. Вместо этого он просто отставляет свой бокал и пересаживается ближе к Мартинссону, так, чтобы слова перестали иметь значение.

Я же знал что любовь
Это игры с огнем.
Но как жить без огня,
Если дождь за окном?
Ты войдешь в этот дом
И останешься в нем навсегда.
Ты уйдешь навсегда
Вместе с тем,
Кто придумал тебя.

…Неожиданно Курт вздрогнул и проснулся, сонно оглядываясь. Давно стемнело, но дождь не прекратился, а недопитая бутылка сиротливо стояла около старого кресла.
«Приснилось», - подумал Валландер.
Он уже собирался встать, чтобы пойти заварить себе чая, когда его внимание привлек какой-то посторонний звук.
Кто-то звонил в дверь…

@темы: фанфики

---

[[esta]]

Название: Мир в ореховой скорлупке
Автор: [Esta]
Бета: LeeLana
Жанр: ангст, драма
Пейринг: Курт/Магнус
Рейтинг: PG-13; авторский R (за психологические моменты)
Размер: миди (около 10 тыс. слов)
Саммари: они спокойно работали, как обычно. Все как всегда – приветливое безразличие. Безразличие, которое убивает вернее пули.
Предупреждения: ООС
Примечание: ни на что не претендую, мимокрокодил. Спасибо LeeLana, за пинки и поддержку)

Мир в ореховой скорлупке

1. Выстрелы.

Курт смотрел на серую ленту дороги, убегающую под колеса автомобиля. В лобовое стекло бился дождь, погода была отвратительная, самая что ни есть осенняя, в такую погоду сидеть бы дома, завернувшись в плед, и смотреть телевизор. Так бы поступило большинство тех, кого он знал.
Волландер отогнал эти мысли: что толку думать, как бы было. Он чуть прибавил скорости, на дороге встречалось мало транспорта, так что можно и полихачить. Главное, не увлекаться.
На самом деле он хотел быстрее добраться до места, боясь уснуть за рулем. Он не спал уже несколько дней, хотя ему следовало это сделать – здоровье врач велел беречь, хорошо питаться, нормально спать, гулять побольше. Волландер пообещал ему, что постарается. После выписки из больницы, где провел несколько недель, получив огнестрельное ранение, он как будто бы даже с облегчением вернулся к своему образу жизни – вечному недосыпу, отсутствию нормальной еды, нервным нагрузкам, совершенно несвойственным его возрасту, и полному, тотальному одиночеству.
До Мальме было еще минут 20 езды на такой скорости. Курт подумал, что надо бы заправить машину, но оставил эту мысль – с бензином все было в порядке, он просто заволновался на подходе к цели, и пожелал отсрочить момент, когда войдет в двери клиники, где находится Мартинссон.
Волландер с содроганием вспоминал момент, когда его напарник нажал на спусковой курок, избрав по каким-то неведомым причинам целью – его, Курта. Обе пули вошли в плечо, чудом не раздробив кость. Мартинссон не был хорошим стрелком, это спасло Волландера. Курт не успел отреагировать - он просто не ожидал, что произойдет нечто подобное, не был готов. Никто не был. Прежде чем Мартинссона обезоружили, скрутив руки, навалившись, прижав к столешнице, он попытался застрелиться, но произошла осечка, и Нюберг выбил у него из рук пистолет.
Дальше Курт помнил плохо. Ему потом рассказывали, что понадобилось двое сильных полицейских, чтобы удержать худого, даже хрупкого Мартинссона. Тот вырывался с такой яростью, что его пришлось почти оглушить и заковать в наручники. Хотя потом он так же внезапно успокоился и уже не проявлял признаков агрессии, с равнодушием наблюдая за происходящим. Позже, когда проводили допрос, как рассказывала Анн-Бритт, Мартинссон спокойно отвечал на вопросы, говорил все как есть. Но когда у него спрашивали о причине, заставившей его стрелять в старшего инспектора и коллегу, Магнус терялся, сбивался, нервничал и как будто бы плохо понимал, о чем, собственно, речь. Он запросто мог рассказать, что делал в течение этого и предыдущего дней, но совершенно не помнил, что происходило перед выстрелами и после них.
Лиза Хольгерссон сама лично разбиралась в этом непонятном деле, присутствовала на допросах Мартинссона, пытаясь понять, что же все они упустили. Скандал замять не удалось, и вскоре прессе стало известно, что один истадский полицейский напал с оружием на коллегу безо всяких видимых причин. Лиза привлекла лучших специалистов, велев им разобраться. Все это время Курт провел в больнице, ранение вызвало осложнения, и он мог только наблюдать со стороны за происходящим. Он много бы отдал, чтобы поговорить с Магнусом лично, потому что, как и все, не видел причин для нападения. Злости, ненависти к Мартинссону он не испытывал. Непонимание отодвинуло эти эмоции на задний план. Он не мог поверить, что Магнус так ненавидел его, что хладнокровно решил убить, зная о последствиях, средь бела дня, прямо в управлении. До этого они спокойно работали, как обычно. Курт силился вспомнить хоть что-то, что насторожило бы его в поведении напарника, но не мог. Мартинссон пришел на работу в обычное для себя время, чуть раньше самого Волландера, они вместе выпили кофе, потом Мартинссон попросил Курта глянуть его отчет о текущем деле, они пообщались еще несколько минут и разошлись каждый в свой кабинет. Все как всегда – приветливое безразличие.
А потом было два выстрела.

Курт остановил машину перед шлагбаумом на пропускном пункте, показал удостоверение. Через две минуты он поднялся по главной лестнице больницы на второй этаж. Там его встретил врач, с которым он заранее договорился о своем визите. С врачом, Юханом Бергером, они были знакомы давно – учились вместе, так что получить разрешение на столь позднее посещение не составило особого труда. Волландер не мог приехать раньше. И не видел Мартинссона после происшествия.

Анн-Бритт приходила к Курту в больницу и рассказывала о ходе расследования.
Мартинссон прошел все возможные экспертизы, и сомнений в том, что он не в себе, не осталось. Будь он в здравом уме, ему грозило бы заключение по всей строгости, тут бы даже не помогли никакие связи – Лиза Хольгерссон была настроена решительно. Да и начальство сверху требовало решительных мер.
Но – Мартинссон оказался не за решеткой, а в палате психиатрической клиники.
И Курт не знал, что лучше, если к данной ситуации вообще применимо данное слово.

- Как он?
- Да как всегда. Не понимает, почему его здесь держат. Требует тебя увидеть, кстати. Бывает, злится без причины, но так же быстро успокаивается, впадает в состояние апатии, даже аутизма. Странно все это – такое впечатление, что он не понимает, что сделал. Хотя знаешь, это обычное состояние большинства людей, которые здесь находятся.
- Совсем неадекватен? Есть версии?..
Бергер обошел стол, листнул папку, видимо, с историей болезни пациента. Покачал головой.
- Разве адекватный человек будет стрелять ни с того ни с сего в другого? У меня есть кое-какие предположения, но это скорее похоже на фантастику. Когда человека программируют на какие-либо поступки. Понимаешь, о чем я говорю? – он внимательно посмотрел на Волландера. – Известны подобные случаи – человек вдруг совершает несвойственный ему, беспричинный поступок, а потом ведет себя так, как будто ничего не произошло. Грубое вмешательство в психику и нервную систему, обычно люди, через это прошедшие, становятся неполноценными. Да и тебе наверняка встречались такие необъяснимые моменты…
Да, встречались, подумал Курт. Но думать о том, что Мартинссон – один из этих моментов, не хотелось. Он слишком хорошо понимал, что случается с такими людьми.
И еще – все-таки это было слишком страшно.
- Последнее время что-то много таких развелось, посмотришь сводку, ужаснешься…- флегматично произнес Бергер.
Курта зацепило это «таких». Каких? Мартинссон был обычным нормальным человеком, которому можно было доверять. Хотелось доверять. Курт с сожалением подумал, что его больше всего угнетает не само нападение, попытка лишить его жизни, а рухнувшие в миг хрупкие основы доверия, на которых держалась их работа. Он бы даже назвал это почти дружбой. Хотел бы назвать. Но уже не получится. Самое ценное-то – вот оно, потеряно, чудовищно убито.
- Ты идешь?
Он вздрогнул. Да, задумался.

- Да… - Курт тяжело поднялся из кожаного кресла и пошел следом за Бергером по коридорам, думая о том, кого сейчас увидит...

2. Яблоки.

Курт глянул на часы – без четверти восемь. Коридоры больницы были почти пусты. Как же он не любил все эти казенные заведения! Однотипные, безликие, угнетающие… они действовали на нервы похлеще любого стресса. Не хотел бы он когда-нибудь оказаться здесь, ему хватало и своей «психбольницы».
Курт вспомнил отца. Совсем некстати. Как он не любил приходить к нему в больницу, как старался позорно сбежать, словно бы не понимая, что отцу только и нужно, чтобы кто-нибудь догадался забрать его оттуда. А Курт все твердил – ну что ты, здесь тебе будет лучше…
Они остановились перед белой дверью. Бергер пошел первым. Курт помедлил секунду и шагнул следом.
- Магнус, как вы себя чувствуете? Опять ничего не ели, - врач укоризненно покачал головой. – Так нельзя. К вам посетитель, Магнус, – Бергер приветливо улыбнулся.
Курт остановился за его плечом, рассматривая неподвижную худую фигуру напарника. Тот сидел на постели, в руках была книга, но он ее не читал, просто держал раскрытой на коленях, весь напрягшись, застыв в какой-то неудобной позе, пальцы теребят угол страницы – одно и то же движение. Курт помнил эту привычку Магнуса, тот всегда немного волновался, когда отчитывался перед коллегами и Лизой Хольгерссон.
Бергер кивнул Курту и вышел за дверь.
Волландер осознавал, что его приезд может вызвать непредсказуемое поведение у Мартинссона. Анн-Бритт отговаривала его вместе с Нюбергом, Ханссон тоже был не в восторге, а Лиза так вообще запретила. Но Курт поступил по-своему, так, как считал нужным. Он хотел разобраться, а не игнорировать проблему.
Он постоял немного, ожидая реакции, но Магнус молчал. Может быть, подыскивает слова. Не знает, что сказать. Ситуация-то непростая. Волландер решил сделать шаг первым, хотя тоже не знал, что говорить.
- Добрый вечер.
«Магнус» он не сказал. Курт никогда в жизни еще так тщательно не подбирал слова, даже взмок.
- Как ты?
Молчание. Еле слышный шелест бумаги.
Курт положил на стол пакет с яблоками, которые догадался прихватить с собой. Там уже расположились баночки с таблетками, Курт скользнул взглядом по этикеткам, и чуть отодвинул, освобождая место для пакета.
- Вот, принес… - он внимательно следил за Мартинссоном – старался уловить малейшие изменения. Казалось, тот осунулся и похудел - куда уж больше.
Курт огляделся в поисках стула.
- Я присяду, если позволишь?
На стене тикали часы. Зря явился я сюда, подумал Курт.
Наконец Мартинссон облизнул губы, вдохнул и спросил:
- На улице тепло?
Курт ожидал вопроса вроде «зачем приехал?» и прочее. Моргнул, ища подвох.
- Не очень. Осень. Октябрь, – ответил он. – Яблок в этом году много.
Магнус наконец поднял голову, оставив книгу в покое – он был бледен и выглядел уставшим.
- Спасибо за яблоки.
- Да не за что. Я знаю, ты любишь.
Что они к этим яблокам привязались, почти с раздражением подумал Курт, да и не знаю я, любит он их или нет, будто больше и поговорить не о чем, будто я тут только ради этих чертовых яблок!
- Мне сказали, ты хотел меня видеть, – осторожно произнес Курт.
Магнус кивнул.
- Да. Я хотел извиниться. Я не понимаю, как это вышло. Все было как в тумане. – Магнус начал говорить чуть быстрее, будто опасаясь, что Курт велит ему замолчать, и он не успеет оправдаться. – Как в тумане…
Курт не останавливал его. Терпеливо ждал, когда он продолжит. Пусть выговорится, скажет все, что есть. А потом Курт спросит.
Но Магнус снова замолчал. Ждет реакции. Опять весь как пружина - закручен до предела.
- Я не злюсь.
Это была почти правда.
- Можно я спрошу? – Курт вытер ладони о брюки – вспотели. Магнус вроде бы кивнул. Хотя Курт не уверен.
Курт встал, подошел к единственному окну.
- Только одно, хорошо?.. Что я сделал не так?
Курт ждал ответ, отсчитывая секунды.
Как сложно-то. С ума сойти. И ведь общались же как-то. Не первый год работали. Курт никогда не считал, что умеет общаться с людьми. Допрашивать – да, пожалуй.
Ответа не будет, мелькнула мысль.
А потом – какой-то странный звук, который заставил Курта обернуться, который потряс и взбесил его одновременно. Он ненавидел этот звук, потому что тот делал его беспомощным и безоружным.
Мартинссон плакал.

Курт вышел на улицу, нашарил в кармане пачку сигарет – осталось всего две – и закурил. Ему нельзя было курить. Плевать.
Когда он ехал домой, в голове вертелось одно и то же – он вспоминал, как уходил последний раз из больницы, где лежал его отец. Больше они не виделись. Мерзкое чувство предательства, которое будет теперь с ним до конца его дней, подтачивало нервы. Иногда его удавалось заглушить, задобрить. Но сейчас оно снова разволновалось, зашевелилось в груди, хотя Курт понимал, что он ни в чем не виноват, и Мартинссон сам довел себя до такого состояния. Но сколько же ему лет?.. Курт не мог вспомнить. 26? 28?...
Он не мог уснуть, сон как рукой сняло. Все думал и думал, и снова прокручивал моменты.
Магнус так и не ответил ему.
Курт задал этот вопрос не потому, что хотел убедиться в чем-то. Он хотел узнать, что же с ним не так. Что же такого чудовищного делает он, как же так живет, раз получает одиночество и пули.
А еще он в очередной раз подумал, что хочет уйти из полиции. Магнусу он этого не сказал. Да и кто его теперь будет отговаривать? Анн-Бритт? Она мечтает о том же. Все они давно движутся по инерции. Первым сошел Сведберг. Теперь Мартинссон - вряд ли он сможет вернуться в полицию. Кто следующий? Наверное, я, подумал Волландер.
Он посмотрел на часы – почти пять утра. Снова он не выспался, снова будет клевать носом и пить кофе литрами. И еще – что-то там Лиза говорила по поводу нового сотрудника. Ведь должен же кто-то заменить Мартинссона, они и так не справляются. Думать об этом Курту не хотелось. Он ловил себя на том, что не может представить кого-то на месте Мартинссона.
Ох, если бы только удалось поспать.

3. Ноябрь.

Курт явился на работу с опозданием. Впервые за долгое время он проспал. Лиза уже провела собрание, все задания уже были розданы.
Курт и сам не мог понять, как такое получилось; он чувствовал себя прескверно, да еще и голова болела, раскалывалась, как грецкий орех. Он готов был взвыть в голос.
Выслушал нотацию от Хольгерссон на удивление спокойно. Оправдываться не имело смысла, да и нотация была номинальная, для порядка; Лиза сама хотела дать Курту выходной, да все как-то…
Он заскочил за кофе и с чашкой направился к себе. Проходя мимо кабинета Мартинссона, остановился, заглянул – дверь была чуть приоткрыта. Кто тут мог ковыряться с утра пораньше?
Волландер зашел в кабинет. Нахмурился.
За столом, где прежде сидел Мартинссон, возился какой-то мужчина в сером выглаженном костюме. Он чертыхался, пытаясь что-то сделать с проводами компьютера, видимо, коварная машина никак не хотела включаться. Увидев Курта, он извиняющимся тоном представился:
- Доброе утро! Я Эрик Ларссон. Из Стокгольма. Никак не могу с этой штукой разобраться, не поможете? Что-то с проводами...
- Что еще за Эрик Ларссон из Стокгольма?! Почему мне никто не сказал?! – возмутился Курт и даже не пожал протянутой руки; в сердцах выругавшись, выскочил в коридор, направляясь прямиком в кабинет Лизы Хольгерссон. Внутри он кипел, как котел со смолой. Да что же это такое, в самом деле?! С делом Мартинссона еще толком не разобрались, а на его месте уже какой-то столичный сноб! Почему-то Курт сразу решил, что тот сноб и выскочка, хотя его новый коллега сказал только пару слов.
К Лизе он ворвался, не постучав.
- Что это значит? Откуда взялся этот хрен в мартинссоновском кабинете?! Почему мне не сказали?! – довольно грубо осведомился он.
Лиза сняла очки. Она прекрасно понимала реакцию Курта. Но решительно была настроена стоять на своем и сохранять спокойствие, в отличие от него.
- Курт, послушай. Я понимаю твою реакцию, но пойми и ты. Мы же должны как-то дальше работать, и на смену одному звену приходит другое.
- То есть Мартинссон, по-вашему, слабое звено, которое вы уже сбросили со счетов? – продолжал кипятиться Курт. В глубине души он прекрасно понимал, что Лиза права и он зря лезет в бутылку, да и человека нового обидел своей бесцеремонной реакцией. Ничего, пусть не расслабляется.
- Магнус Мартинссон вряд ли вернется на службу, и дело даже не в его нынешнем состоянии. Думаю, мне не нужно тебе объяснять, – спокойно произнесла Лиза. – Сядь, Курт, давай с тобой поговорим. – Она закрыла дверь.
- Я постою, - буркнул Волландер.
- Как хочешь. Потеря Мартинссона как сотрудника невосполнима. Он хороший полицейский и хороший человек, с ним легко работать, но… ввиду сложившейся ситуации… - она почесала переносицу. - Курт, у нас 915 разнообразных нераскрытых дел. Кто будет всем этим заниматься? Можно ходить по управлению и рыдать о судьбе Мартинссона, а можно как-то работать дальше. Я не понимаю, почему мне нужно говорить все это тебе. Тебе!
- А я не понимаю, почему никто не считает нужным извещать меня о смене состава, – уперся Курт, хотя он уже немного остыл и огрызался для порядка.
- Теперь ты работаешь с Эриком Ларссоном из Стокгольма. Это его первый день работы в Истаде, и я искренне надеюсь, что ты не сделаешь его последним, – холодно произнесла Лиза. – Есть еще вопросы?
Курт молча встал и вышел, бросив сквозь зубы, так чтобы услышала Лиза – лучше бы я работал один.
Ввести в курс дел нового сотрудника Волландер попросил Анн-Бритт. Она было возразила, что этим бы лучше заняться ему самому, но умолкла, когда Курт вскинул на нее тяжелый взгляд.
- Я собираюсь заехать к Магнусу на следующей неделе. Обязательно найду время, – сказала она. – Поедешь со мной?
Курт отрицательно покачал головой. Ездить к Мартинссону за компанию он не собирался.
- Я знаю, ты с ним виделся. Ну и как он?..
Хорошо, что Анн-Бритт хватило ума не уточнять, почему я не еду, подумал Курт.
- Подавлен. Пьет таблетки. Наверное, читает. Я не знаю, чем занимаются люди в таких местах, – немного раздраженно бросил Волландер. – Мы мало говорили, я пробыл там недолго.
- Возьми выходной, Курт. Ты на взводе.
- Мне не нужен выходной, я только что вышел на службу! – почти рявкнул он и ушел к себе, через минуту пожалев, что наорал на Анн-Бритт. Она просто попалась под горячую руку.

Дело, над которым работал сейчас Курт, требовало особой концентрации. Половина материалов осталась в компьютере Мартинссона, и разбираться в этом пришлось самостоятельно. Курт старался не думать о том, что ему катастрофически не хватает его помощи. Ничего, как-нибудь сам справлюсь, думал он.
С Ларссоном ему пришлось снова устанавливать контакт, хотя человек он оказался на удивление миролюбивый и доброжелательный. Он словно бы дал Курту второй шанс, снисходительно простив грубость и недовольное выражение лица. Курта это и злило. Поживет здесь - не будет таким улыбчивым идиотом.
Эрик оказался прекрасно ознакомлен с делами. Благодаря не только Анн-Бритт, но и собственной заинтересованности. Он выспрашивал, что только мог и не боялся показать, что чего-то не знает или не понял. Было видно, что он грамотный специалист своего дела, причем не кичится столичной выправкой. Курту даже стало немного стыдно, что он сразу же записал его в ряды врагов.
Невольно он сравнивал его с Мартинссоном. Они абсолютно разные. Эрик Ларссон был прямой, открытый человек, легкий по характеру, пожалуй, даже слишком общительный. А самое главное - в нем не чувствовался этот налет серой мороси, свойственный им всем, здешним полицейским. Это сравнение Курт придумал сам. Серая морось, невидимой пленкой лежавшая на плечах… Эрик был от нее свободен. Пройдет какое-то время, она коснется и этого человека, если он не уедет раньше. Сейчас он был как из другого мира, в котором хоть иногда светит солнце.
Может быть, и Мартинссон таким был. Курт не помнил. Или не обращал внимания. Он на многое не обращал внимания, а стоило бы.

Через неделю пошел снег.
Курт достал теплую куртку, купленную недавно, и зимние ботинки – осенние-то совсем развалились. В очередной раз отметил, что нужно чинить дверь - перекосилась и не закрывается, но поленился записать, а значит, опять забудет.
Он вспомнил, что Анн-Бритт собиралась ехать к Магнусу на этой неделе. Что-то в груди неприятно кольнуло. Может быть, все-таки…
Нет. Курт вспоминал их встречу. Нет. Он не собирался снова оказываться в том идиотском положении. Ни за что. Лучше спрошу Анн-Бритт потом, как у него дела, подумал он и немного успокоился. Стар я уже стал мотаться туда-сюда.
Вечером он зашел в книжный магазин и выбрал книгу. Он понятия не имел, что читает Магнус, но подумал, что сейчас ему может пригодиться любое развлечение, тем более от доброй английской классики еще никому хуже не было. Он решил, что попросит Анн-Бритт отвезти книгу.
На календаре было первое ноября.

***
Магнус Мартинссон глянул на часы. Стрелка нехотя ползла к пяти. Обед был уже давно, скоро принесут ужин. Кормили здесь трижды в день и рано загоняли спать.
Иногда он слышал крики из коридора. Это его раздражало. Он предпочитал сидеть в тишине и читать. Больше делать здесь было нечего, телевизор пока ему не полагался. Наверное, считают, что этот ящик влияет на нервную систему. Он пил столько успокоительных, что удивлялся, как вообще не спит целыми днями.
Иногда он смотрел в окно во двор. Окна выходили на запад, и в ясную погоду удавалось увидеть закат. Правда, было это всего единожды.
На улицу можно было выходить раз в день. Ну, или не выходить. Поначалу Магнус не желал никаких прогулок, но потом ему настолько осточертело сидеть в четырех стенах, что он согласился выйти во двор. Он держался особняком от всех, впрочем, буйных тут и не было, они были в другом крыле. Магнус нашел себе занятие – он попросился делать изгороди для сада. Хоть какое-то развлечение. Ему нравилось работать с деревом и железом, да и получалось неплохо.
Он думал, прикидывал, что ждет его дальше. Если врачи решат, что он уже выздоровел, то что будет? Постарается ли Курт отправить его за решетку? Состав преступления прост до абсурда. Доказывать нечего. Магнус сам признал свою вину. Да, стрелял, да, дважды. Да, наверное, даже запланировал. Хотя в этом он сомневался. Он тщетно пытался вспомнить, что его побудило взяться за пистолет. Сейчас, когда прошло какое-то время, он бы никогда такого не сделал – он был уверен.
А тогда… Ненависть вдруг переполнила его в один миг, ее оказалось так много, что она выплеснулась через край. Он тогда подумал /понял, что если не выстрелит, то эта сумасшедшая сила его просто сломает. Нелепые разговоры, бесполезность их работы, чудовищная бессмысленность, безразличие каждого ко всем...
Это было как крик, как удар в стену, когда злишься. Ударишь, разобьешь кулак в кровь, ощутишь боль – и станет легче.
Он злился на себя за то, что расплакался перед Куртом. Это было унизительно. Постыдно и слабо. И он не хотел, чтобы Волландер приезжал снова. Он хотел быть в одиночестве. Он хотел в полной мере ощутить его, это одиночество за кирпичной стеной. Подумать. Взвесить. И решить кое-что для себя.
Магнус взял книгу, которую привезла ему Анн-Бритт Хеглунд. Она сказала, что это Курт передал. Магнус усмехнулся и не спеша стал вырывать страницы - одну за другой.

4. Туман.

На Скон опустился непроглядный белесый туман, спрятав под собой размякшую от непрерывных дождей и мокрого снега землю.
Когда уже наступит нормальная зима, думал Волландер, - с морозами, метелями и всем, что к этому прилагается. Хотя температура воздуха существенно упала, но сырость так никуда и не делась. Это же никакой обуви не хватит, да и нервов тоже. Два убийства за последние четыре дня! Люди все будто с ума посходили, будто накрывший всё вокруг туман сделал безнаказанным любое преступление. Твори что хочешь, все равно никто не увидит. Волландеру казалось, что и лица смазались, потеряли четкость, стали походить на звериные морды.
Он шел по обочине пустого шоссе. На часах было четыре часа утра. Момент, когда самое важное, - это удержаться на грани, не сорваться, не дать волю слабостям и страхам. По статистике, в это время происходит больше всего самоубийств.
Волландер озирался вокруг, но видимость не улучшилась, он едва различал дорогу у себя под ногами – песок вперемешку с гравием и краешек асфальта. Тишина стояла сумасшедшая, нереальная, аж уши закладывало. Он прибавил шагу. Поскорее бы выбраться из этого странного вакуума.
На дороге позади него появился автомобиль. Он услышал еле заметный гул и шорох шин. Машина явно ехала на большой скорости. И как можно при такой-то видимости?.. Какое-то время звук приближался, а потом снова все стихло. Волландер пожал плечами и пошел дальше. Путь предстоял неблизкий, надо успеть хотя бы к полудню, но туману и пустынной дороге не было конца и края. Он не особо понимал, куда торопится и что ищет здесь, но ощущение поиска было на периферии всех остальных чувств и толкало вперед, нашептывая – быстрей!
Волландер споткнулся о камень, выругался. Внезапный грохот позади заставил его обернуться – и в ту же секунду он ослеп от белого света фар, ударившего в лицо. Машина вынырнула из тумана на всей скорости, и еще раньше, чем произошел удар, Волландер понял, что не успеет уйти в сторону…
А потом – он же, но уже выходящий из машины. Кто лежит там, на дороге, ткнувшись лицом в землю, неподвижный и болезненно изломанный? Волландер склонился над человеком, попавшим под колеса его машины. Охнул, отшатнулся, узнав курточку и светлые кудрявые волосы. Дрожащей рукой Курт тронул его за плечо, стараясь перевернуть - и страшась вместе с тем всмотреться в знакомое лицо…

Будильник неприятно заверещал над ухом, и Волландер подскочил на постели, широко распахнув глаза в сумраке комнаты.
Сон отпускал нехотя, такой яркий и острый, что, казалось, он проткнул кожу и коснулся сердца, и оно теперь болит. Да и вправду болит. Курт потянулся, зажег свет на столике и нашарил в верхнем ящике маленькую банку с таблетками, отсыпал две, проглотил, не запивая, и снова рухнул на постель, глянул на часы. Почти шесть. Пора вставать. Он полежал еще пять минут, а затем протопал на кухню – заваривать кофе. Привычный аромат прогонит последние недоразумения этой ночи. Хотя, наверное, не стоит сочетать кофе с таблетками, рассеяно подумал он.

Анн-Бритт опаздывала, вроде бы возникли какие-то проблемы с детьми. Нюберг мотался со своей командой, искал улики. Опять придет мокрый, злой, в грязище по колено, но обязательно что-нибудь отроет. Буркнет, как он ненавидит все это, и поедет спать.
Ханссон сидел у себя. Курт перекинулся с ним парой слов. Подумал было, где Мартинссон, но тут же одернул себя. Сейчас на его месте Эрик Ларссон. Кстати, что там у него?..
Ларссон не заставил себя долго ждать, явился с отчетами. Как и предшественник, он отвечал за документацию и неплохо ладил с техникой, не так хорошо, конечно, как Магнус, но лучше, чем Курт. Хотя Волландер старался к нему не обращаться за компьютерной помощью – если что, шел к Анн-Бритт, она пожимала плечами, но помогала без лишних вопросов.
Эрик доложил о проделанной работе. Курт уныло подумал, что они почти не продвинулись. Он взял у него отчеты, просмотрел, и только через несколько минут заметил, что тот не уходит, а мнется в дверях.
- Что?..
Он старался говорить с Эриком Ларссоном нейтрально, но Анн-Бритт как-то заметила, что он неоправданно груб. Интересно, что думает об этом Ларссон? Волландер читал его досье. По-тихому, без спроса. Там не было ничего такого, что указывало бы на то, какую ошибку совершил в жизни этот человек, за что его сослали к ним, в Истад. Ларссон говорил, что переехал сюда после женитьбы, устав от столичной жизни. Возможно, вся правда была в этом и на самом деле…
Эрик держал в руках пиджак. Курт секунды две смотрел на него, потом все-таки вспомнил. Мартинссон приходил в нем на работу последние разы – черный, по фигуре, он хорошо сидел на нем, не из дорогих, но подобран с душой. Говорил вроде, что девушка помогла выбрать... Девушку Мартинссона Курт никогда не видел.
- Он в кабинете был. Не знаю, куда деть. – Ларссон пожал плечами.
- Оставь. Положи на стул. – Волландер кивнул. Он и сам не знал, что делать с пиджаком. Наверное, стоит вернуть Мартинссону. Ну не выбрасывать же.
Эрик положил пиджак, как-то неловко улыбнулся и вышел.
Через полчаса Курту позвонила дочь. Он удивился – Линда почти никогда не звонила сама, в основном – он, и почти всегда нарывался на отказ и короткие гудки. Не иначе – что-то случилось.
- Привет, папа, – голос у Линды был сдержанный, но Волландер все же уловил в нем еле ощутимое изменение. – Извини, что так рано.
Дочь всегда говорила немного отрывисто, умолкала, очень ощутимо обозначая точку в предложении. Выжидала реакцию.
- Я уже на работе. Что-то случилось? Ты вдруг позвонила сама.
- Ничего особенного. Просто хотела поговорить.
Вот тебе на! С чего бы?
- Линда?
- Да правда, хотела. Или ты думаешь, что я совсем бесчувственная?!
Начинается, с тоской подумал Курт. Они не проговорили и пяти минут.
- Я беременна, папа. Хотела сказать.
Курт прокрутил в голове фразу чуть ли не по буквам. Да и правда, ну ничего особенного.
Чувство было странное. Совсем незнакомое.
- Да?.. – как-то глупо спросил он. – И… давно?..
- Пару недель.
Линда давно жила отдельно, а сейчас к тому же в другом городе, у нее был постоянный молодой человек, который Волландеру не нравился, но нравился его дочери, а это было ее существенным преимуществом в их спорах.
- Я очень рад, Линда.
Курт не знал, что говорить. Он даже не был уверен, что рад. Точнее, он не совсем понимал, что нужно при этом чувствовать, и рад ли он достаточно для такого события. Ему стало стыдно.
- Да, я по голосу слышу, – съязвила дочь. – Хоть бы раз в жизни порадовался за меня. Все-таки внук будет. Ладно, папа, мне пора идти. Звони, если что. Пока.
Позвоню, только ты снова не возьмешь трубку. Волландер прикрыл глаза, слушая монотонные короткие гудки.
Он и правда был рад. По-своему, как умел.
Голос диктора по радио на пороге слышимости сообщал, что на Истад надвигается шторм, из-за перепадов температур возможно снижение видимости.
Туман, подумал с тревогой Волландер. Значит, будет туман.

5. Происшествие.

На квартиру, где предположительно скрывался подозреваемый, Курт собирался ехать один. Он понимал, что делать этого не стоит, но, чтобы организовать группу захвата, нужно дождаться санкции, а на это уйдет еще не известно сколько времени. Ждать он не мог, он хотел действовать - и немедленно.
По дороге к машине его перехватил Эрик Ларссон. Цапнул за руку, разворачивая на полушаге. Курт терпеть не мог, когда его касались, тем более так бесцеремонно, - всегда сам устанавливал дистанцию.
Испытав мгновенное желание врезать ему под дых, Волландер все же остановился.
- Куда ты собрался? Я с тобой. – Эрик надел куртку.
- С какой стати? Тебя вмешиваться никто не просит. – Курт снова развернулся и продолжил путь. Его раздражало, что надо тратить время на пустые пререкания. – Я сам проведу операцию.
- Какую операцию, Волландер? Полезешь под пули, без прикрытия? Это твой метод работы?
- Да, это мой метод, и менять его я не намерен.
Они вышли из управления.
- Я слышал, что случилось с моим предшественником, - вдруг сказал Эрик. – Вы тут все на пределе, но это не повод совершать самоубийство.
Волландер шел дальше. Вот сейчас Ларссон его разозлил.
- Что ты лезешь, а? Иди, занимайся своим делом, занимайся отчетами, пиши бумажки и доносы в Стокгольм, думаешь, я не знаю, зачем ты здесь?! – зашипел Курт, открывая дверцу машины.
Эрик и бровью не повел, обошел, сел с другой стороны.
- Тебе понадобится помощь. Не нужно лишний раз рисковать. Ты хороший полицейский. Таких мало. И… я не шпион.
Да, ты упрямый идиот. Знал он таких.
Курт плюхнулся на сиденье, завел мотор.
- Да? Трудно поверить, что человек в здравом уме притащится в эту дыру добровольно, из любви к природе.
Ларссон рассмеялся:
- Ах, вот оно что. Ты настолько не доверяешь людям? - Он облизнул губы, пожал плечами: - Я хочу раскрывать преступления. Я хочу работать. Я хочу учиться. И если честно, мне плевать, что ты обо мне думаешь. Едем.
Волландер сдался. Ничего другого не оставалось. Эрик во всем был прав. Нужно перестать видеть в нем инородный объект, так же невозможно работать. Но трудно бороться с раздражением. Волландер сделал над собой чудовищное усилие и промолчал, подумал – я не доверяю, да.
Он был рад, что Ларссон озвучил это сам.
Когда-то он точно так же реагировал на Мартинссона.
По дороге до места Курт думал о бывшем напарнике. Признаться, он часто о нем думал. Вспоминал последнюю встречу. Эту нелепую встречу, эти яблоки и слезы. Интересно, Мартинссон жалеет о том, что натворил, или просто жалеет себя? Просил прощения, да, но как-то неловко. Как будто бы сам не верил. Да и кто знает, что сейчас у него в голове. Чужая душа потемки, Курт осознавал это с пугающей четкостью.
А вот сам Волландер жалел. Никому не говорил о своих мыслях, но не проходило и дня, чтобы он не сокрушался о произошедшем. Да и плечо не давало забыть – ныло, стоило измениться погоде. Напоминало. Как сегодня. Возможно, из-за боли он и не в духе.
Нужно позвонить Бергеру. Убедиться, что все хорошо. Инспектор понимал, что опять забудет это сделать. В голове последние дни царил сумбур – из-за новости Линды, из-за запутанного дела, у которого концы с концами не сходились, из-за погоды, из-за чертова тумана, опустившегося на город несколько дней назад, из-за недостатка сна и боли в сердце – так некстати.
Как никогда на горизонте отчетливо маячила пенсия.

Эрик был прав – Волландеру следовало дождаться подкрепления, а потом уже лезть на рожон, имея за спиной человек пять подготовленных ребят. Когда подозреваемый со странной фамилией Шох открыл огонь, сожалеть об этом было уже поздно. Волландер только порадовался, что прихватил пистолет. Да и Ларссон не лезет вперед, замер позади, а значит - в относительной безопасности. Такие моменты он ненавидел, потому что все было совсем не так, как показывают в фильмах – бравый полицейский на раз укладывает наповал очередного преступника.
В такие моменты Волландер боялся по-настоящему.
Винс Шох был не намерен сдаваться, и Курт подал знак Ларссону, чтобы тот вызывал подкрепление, но все уже было сделано. Несколько минут следовало продержать преступника, прежде чем подоспеет помощь. Но Шох, как назло, оказался отчаянным парнем и решил прорываться, даже после третьего предупреждения упрямо лез вперед. На четвертый раз Курт выстрелил в стену рядом с головой мужчины, когда тот высунулся, и получил в ответ такой же выстрел. Шох был неплохим стрелком, и играть в такие игры с ним становилось опасно. Да и Ларссон все пытался вылезти, видимо, невтерпеж получить героя посмертно, с раздражением подумал Курт. Он шикнул на него, мысленно обругав на чем свет стоит, но Эрик только отмахнулся. Дурная горячая башка ногам покоя не дает!
Потом Волландер будет анализировать свое поведение и сокрушаться по поводу человеческой глупости, когда медики констатируют смерть Винсента Шоха – убит тремя выстрелами из полуавтоматического оружия, записанного за инспектором истадской полиции.
Человека Курт Волландер убивал только однажды. И после этого долго не мог прийти в себя, брал отгул, сомневаясь, что когда-нибудь сможет вернуться в полицию. Но тогда – смог. В какой-то степени благодаря упрямому Мартинссону, который доставал его своими рассуждениями на тему того, верно ли Волландер поступил. Как ни странно, Магнус тогда убедил его в своей правоте.
Сейчас Курт пил горячий кофе из термоса, который привез Нюберг, пытаясь унять дрожь в теле. Теперь придется писать рапорт, Лиза наверняка назначит расследование, а может, и отстранит. Или вообще отправит на покой. Да пусть – со злостью подумал инспектор. Устал я. Устал.
Он достал телефон и набрал Бергера.
- С Мартинссоном все хорошо. Ну, насколько вообще может быть хорошо, ты же понимаешь. А что-то случилось?
- Нет. Предчувствие просто… ничего такого. Я на всякий случай... Присмотри за ним, Юхан, я тебя прошу, – вдруг сказал Волландер.
- Присмотрю. Ты приехал бы. К нему же никто почти не приходит.
- Может быть, позже, работы много.
- Да, голос у тебя уставший.
Бергер всегда все подмечал.
- Только что была неприятная ситуация. Мне пора бежать. Спасибо.
Волландер почувствовал легкое облегчение – ничего не случилось. Да и что может случиться, если Мартинссон все время под присмотром.
Значит, и интуиция стала его подводить.

- Поезжай домой, Курт.
Разговор с Лизой Хольгерссон был крайне неприятен. Волландер понимал, к чему она ведет. Он оплошал по полной, и теперь любой сможет подать на него жалобу. Еще его друг говорил, что с убийствами связываться – себе дороже.
- Мне оставить удостоверение? – вдруг спросил Курт.
Она посмотрела на него тяжело и остро:
- Зачем ты лезешь, куда не следует? Что с тобой случилось, Курт? Я не понимаю. Объяснишь? В одночасье ты превратился черт знает во что.
Курт слушал ее в пол-уха. Он думал о том, что если бы он был один в том доме, то, наверное, был бы мертв. Эрик увязался за ним и этим сохранил ему жизнь. Умрет Курт – мог погибнуть и Ларссон. Двое всегда работают в связке, которую нельзя разрушать, это чревато.
- Я устал, Лиза. Я просто чудовищно устал. А ты?

Дома Курт налил себе виски и сел в кресло. Он старался ни о чем не думать. Ни о чем.
Не заметил, как уснул, - и проснулся оттого, что звонил телефон. Странно. Два часа ночи, кому могло понадобиться… Нюберг, конечно, имел такую дурную привычку, но сегодня Курт не видел предпосылок. Или репортеры опять… кто знает, просочилась ли новость о перестрелке в прессу.
Волландер раздраженно дернул к себе мобильный, собираясь отключить, но на дисплее высветилось «Бергер». Сон как рукой сняло.
- Да?.. – он затаил дыхание, слушая, что говорит Бергер. Потом привстал с кресла, почти проорал в трубку: - Что?! Когда?!

6. Воспоминание.

Магнус Мартинссон сбежал.
Курт приехал той же ночью, он не мог поверить своим ушам. Набросился на Бергера… Ну как же ты?! Тот принял все его упреки, сам понимал – виноват по уши. Не уследил, хотя Курт и просил его.
Волландер, мрачный, поднялся в комнату, где жил Мартинссон. На часах было три ночи. В голове царил хаос, он даже кофе не успел выпить – сорвался в клинику.
Инспектор был в бешенстве, злился – на Мартинссона, на Бергера, на себя за то, что не предугадал, расслабился. А Магнусу только это и нужно было. Бергер рассказал, что тот вел себя очень спокойно, не возражал, казался погруженным в свои мысли. На самом деле он просто выжидал момент. Бергер сообщил, что документы Магнуса остались в клинике, так же как и немногочисленные теплые вещи, и даже деньги. Мартинссон, видимо, решил не рисковать - или все же решение было спонтанным, и он действовал без плана…
Осмотрев комнату, Волландер устало сел на постель. Взгляд упал на листы книги, той самой, которую он передал Мартинссону с Анн-Бритт. Он так устал от всего этого. Не успел отойти от приключений на службе, теперь еще и это. Бергер поступил верно, что сообщил пока только Волландеру. Будь на его месте кто другой – вокруг бы уже царил муравейник из причастных и сочувствующих. А так у инспектора было время подумать.
Он закрыл глаза и попытался сосредоточиться на Мартинссоне – представить, куда тот мог направиться. Без денег, без теплых вещей, без документов. Далеко не уйдет, это понятно, но вполне может проявить изобретательность. Главная проблема заключалась в том, что Мартинссон знал, как будет мыслить полиция, как и где будет искать, знал, как нужно прятаться. Если он постарается, то его будет трудно найти даже в таком проигрышном положении.
Значит, нужно мыслить нестандартно. Магнус никогда не отличался креативным подходом, старался действовать, как положено по инструкции. Здесь Курт вполне способен был его переиграть.
Не найдя ничего интересного в клинике, он отправился к дому Мартинссона, по пути набрав номер Анн-Бритт. Ставить в известность Лизу Хольгерссон пока не было желания.
Анн-Бритт выслушала, задумалась, Волландеру показалось, что растерялась. А возможно, и не проснулась еще, все-таки ночь на дворе, дело близится к утру.
- Где думаешь искать? – спросила Анн-Бритт.
- Еду к нему. Но, если честно, не думаю, что он там появится сразу же после побега. Мартинссон, может, и неадекватен, но он не дурак, он хочет спрятаться. Только вот на что рассчитывает?..
- Нужно сообщить Лизе, Курт.
- Я знаю, – коротко отозвался Волландер. Он смотрел на дорогу, одной рукой держа руль, а другой – мобильный. – Но подожди пока, я не хочу торопиться. Сама понимаешь, Лизе это не понравится, и она может серьезно взяться за Мартинссона. Пока что его не трогали, относительно. Я хочу, чтобы так оставалось и дальше.
- Курт, ты думал о том, что он может… - Анн-Бритт Хеглунд замялась, - …может прийти к тебе? Повторить попытку. Ведь ты так и не выяснил, почему он это сделал. Что Бергер говорит?
- То же самое. Я надеюсь, что он придет, и его не нужно будет искать по всей Швеции. Придет – я с ним поговорю.
- Курт…
- Не волнуйся. Я еду к нему. А ты, если можешь, наведи справки.
Анн-Бритт отключилась, и Волландер сосредоточился на дороге. Спать хотелось неимоверно, да и погода не располагала к путешествиям – снова прошел снег, похолодало до минус пяти. А он, как обычно, был плохо одет. А Магнус вообще непонятно в чем ходит, подумал Курт. Воспаление легких при такой температуре получить – раз плюнуть. У Курта было желание найти Мартинссона и залепить ему хорошую затрещину, чтобы дурь вся из головы повыскакивала. Ему будто больше заняться нечем, как бегать в потемках в поисках сумасшедшего напарника. Он всю жизнь мечтал заниматься в полиции исключительно этим!
Он остановился у дома, где жил Мартинссон, заглушил мотор, огляделся. Улица была пустынна. Мартинссон снимал квартиру на окраине Истада в небогатом районе, в многоквартирном доме с низкими потолками и узкими коридорами. Волландер уже бывал у него однажды - забежали перекусить, когда всю ночь провели на месте преступления. Курт, привыкший жить в собственном доме, испытывал чувство дискомфорта, когда попадал в такие жилища, ему казалось, что людям здесь нечем дышать.
Дверь поддалась легко, замок был из простых. Еще даже не войдя в квартиру, он понял, что там никого нет – дом выглядел совершенно пустым, хозяин не появлялся давно. Курт прошелся по квартире, стараясь не маячить перед окнами. Осторожно отодвинул занавеску в гостиной и выглянул на улицу. Никого. Город как будто вымер.
Инспектор продолжил осмотр. Он не представлял, что хочет здесь найти. Указание на то, где может быть Мартинссон? Куда его понесло…
Курт осматривал вещи – с некоторым интересом. Когда он пару лет назад был здесь, то не особо обращал внимания на детали. Сейчас все выглядело несколько иначе. У него было время присмотреться, попробовать понять, что за человек был рядом с ним все эти годы, которых оказалось не так много.
Курт взял в руки фотографию, единственную во всей квартире. На ней Магнус, выпускник полицейской академии Истада, довольно улыбался. Улыбка та же. Вроде бы – веселье, а вроде бы и нет. Курта всегда удивляла эта двоякость молодого коллеги. Копнешь поглубже – сразу же натыкаешься на иронию, даже раздражительность. Было у них это общее – нежелание раскрыться перед другими. Или неумение. Поэтому и друзей мало. А у Магнуса они вообще были? Курт никогда не слыхал от него каких-то рассказов из жизни, вроде банальнейшего «а мы вчера…». Впрочем, и от остальных он тоже этого не слышал, но, тем не менее, о каждом из своих коллег знал хоть немного. А о Магнусе знать было нечего, так казалось. Приходит, уходит, огрызается иногда, имеет свое мнение, смеется, спорит, не любит свою работу.
Почему-то Курт понял это очень быстро: Магнус хороший, правильный полицейский, но вот работу не любит, делает все как будто с натягом, через силу. Не было в нем этого азарта, этой увлеченности. Увлекало его, пожалуй, только компьютерное дело. Вот тут-то он мог делиться знаниями часами, а Курт все равно ничего не понимал.
Волландер осмотрел спальню. Ничего примечательного он не нашел. Квартира была молчалива и безлика. Он вздохнул, раздумывая, что делать дальше. Вдруг спонтанно, безо всякой причины, заглянул под кровать.
Там лежал скейт. Курт вытянул его, немного удивленно рассмотрел – да, все верно. Старая, обшарпанная, разбитая доска для скейта. Удивительно, это никак не вязалось с Мартинссоном. Наверное, увлекался, когда был подростком, что тут еще делать, в Истаде…
Волландер отложил доску, прошел на кухню, налил себе воды. Через минуту вернулся обратно в комнату, уставился на скейтборд, что-то напряженно вспоминая, снова осмотрел его, нервно походил по комнате. Воспоминание, давнее, мимолетное, хорошо скрытое, вдруг вспыхнуло, как будто было вчера…
Это случилось 15 лет назад. Волландер тогда был гораздо импульсивнее, стремительнее и не так внимателен к деталям. Возвращаясь с дежурства, погруженный в хитросплетения дела, которое вел уже не первый месяц, он не заметил мальчишку на скейте, выкатившего на дорогу. Вообще-то мальчик все делал правильно – это Волландер пропустил сигнал светофора и нарушил правила, он просто очень устал и на минуту отвлекся. Глухой удар вывел его из задумчивости, Курт резко затормозил, уже понимая, что случилось что-то страшное. Выскочил из машины, проклиная свою рассеянность. Мальчик был жив, но заработал ссадины и синяки и повредил доску. Он, кажется, совсем не испугался, скорее удивился, недоуменно глядел на Волландера, а тот думал только о том, что парень живой и что ему чертовски повезло – перепугался Курт не на шутку. Он настоял на том, чтобы отвезти мальчишку в больницу. Тот угрюмо согласился. Впрочем, Волландер подозревал, что парню захотелось прокатиться в полицейской машине, но был только рад. Он не любил чувствовать себя виноватым, и так слишком часто это случалось. Имени парня он не запомнил. То ли что-то на «н», то ли на «м».
Сейчас, глядя на старый скейт, он отчетливо вспомнил его имя.

7. Отец.

Он продрог до костей. Ветер пробирался под одежду, касался кожи ледяными пальцами. Как назло, шел снег, колкий, будто мелкое стекло, пытался завалиться за воротник рубашки, кусал щеки. Какое-то время Магнус сидел в кафе, пока оно не закрылось, и его не попросили удалиться. Хорошо, что не выгнали раньше – одетый не по погоде молодой человек вызывал подозрения. Тем более у него не было денег, чтобы что-то заказать.
Он уже сутки болтался по городу, избегая людных мест. Пожалел, что не позаботился об одежде и деньгах. Но не было времени. Он хотел убраться из того места, где его держали, и чем дальше, тем лучше.
Он вздрагивал, когда слышал вдалеке вой полицейской сирены, казалось, что ищут его – и вот-вот найдут. Интересно, это будет Волландер? Он защелкнет на его худых руках наручники и впихнет в машину? Нет, конечно. Волландер не будет заниматься этим делом. Даже жаль. Магнус с каким-то извращенным удовольствием думал о том, что тот, возможно, изобьет его. Ну, врежет точно, если разозлить. Курт отличался несдержанностью, однажды влепил затрещину четырнадцатилетней девочке на допросе с такой силой, что та упала со стула. У Волландера потом были проблемы.
Магнус заскочил в телефонную будку, руки совсем замерзли, и пальцы не сгибались. Он подышал на них, пытаясь восстановить кровообращение. Кажется, на улице стало еще холоднее. Зима неумолимо брала свое. Куда пойти? Нужно что-то придумать, как-то добраться до дома. Но если Курт все-таки знает, то он наверняка будет ждать его там. Нельзя.
Магнус прокручивал в голове варианты, один за другим, но мысленно везде натыкался на Волландера. Может быть, он и преувеличивает, и тот вовсе не так догадлив. Хотя – нет, Магнус знал его слишком хорошо. Это Курт думал, что он ничего не замечает, а Магнус замечал – детали, особенности, привычки… то, как Волландер мыслил. И сейчас Магнусу не нравилось, как тот (по его предположениям) мыслил. Наверняка уже весь отдел на уши поставил, и путь в Истад заказан.
Но и тут оставаться ни к чему. Магнус подумал, что мог бы поехать к отцу, но для этого ему нужна была машина. Если бы кто-нибудь согласился подвезти без денег…
Немного отогревшись, он пошел в сторону шоссе, ведущего из города. Может быть, повезет?
Магнус пытался поймать машину уже полчаса, но никто так и не остановился. Он порывался пару раз вернуться. Ну не может же быть там хуже, чем тут, на холоде! Но одергивал себя, возвращался обратно на кромку шоссе. Ловил себя на мысли – надеется какой-то нелепой надеждой, что вот сейчас он увидит машину Курта. Он бы сел к нему не раздумывая, чтобы только в тепло. Чтобы только не идти по почти пустой дороге неизвестно куда, неизвестно к чему. Но упрямство брало свое. И он продолжал переставлять ноги.
Его все-таки подвезли. Человек особо ни о чем не расспрашивал, но, глядя на его жалкий вид, дал куртку. Магнус сначала не хотел брать, но потом согласился, стыдясь и смущаясь. До одури хотелось есть - его попутчик это понял, несложно было догадаться, – и угостил орехами и бутербродом. Магнус смотрел в окно машины, наслаждаясь теплом, чуть не засыпая. Мысленно вернулся в прошлое, до выстрела. Может быть, все было не так плохо. Может быть, у него было будущее. У них – было.
Магнус сжал кулак с такой силой, что ногти впились в ладонь, причиняя боль. Это немного отрезвило, прогнало сон. Он потер глаза. Водитель сказал, что дальше ему в другую сторону, они уже у городской черты, и Магнусу придется добираться самому.
Опять Истад, подумал Мартинссон, прощаясь с водителем. А он бы хотел в другой город, до которого отсюда не одна сотня километров. Хотя что там – для автомобиля это не расстояние.
Он вспомнил, как Курт сокрушался как-то, что не может покинуть этот город.
А он так и не спросил, почему.
Я тоже не могу, ты знаешь… я тоже. Лучше – здесь. Но не в четырех стенах.
В какой-то миг у него появилась цель. Он наконец решил, куда хочет попасть. Это место точно неизвестно никому из его коллег. Точнее говоря – известно, они, несомненно, видели его. Но вряд ли кто-то решит его там искать. Там он сможет просто побыть наедине с собой. А потом, возможно, и вернется, туда, куда ему скажут.
Воодушевленный целью, Магнус направился к побережью. Там шумело, перекатывая холодные тяжелые волны, море.

***
Больше всего сейчас Курт боялся телефонных звонков. Он боялся слов, которые может услышать – тяжелых, острых, безжалостных слов «мы нашли тело». На дороге, с пулей в затылке, в овраге, в реке, на берегу моря, в обгоревшей машине, на асфальте перед многоэтажным домом или в чужой ванне в остывшей уже воде, красной от крови. Сколько раз в своей жизни Волландер сам их произносил, эти фразы, и сколько слышал от других, и всегда это что-то значило – чье-то горе, чья-то потеря, конец чьего-то счастья и истории, конец жизни.
Конец всего.
Мартинссона не нашли. К поискам присоединилась Анн-Бритт, затем и Ханссон – неофициально. Курт все еще на что-то надеялся, хотя с каждым часом этой надежды становилось все меньше. Придется подавать в розыск, с раздражением и глухой тоской думал он. Он бы убил Мартинссона своими руками. Придушил бы без сожалений, тряхнув как котенка – что же ты творишь, бестолочь?!
Волландер опасался, что Лиза Хольгерссон отстранит его от поисков, он шкурой чуял, что так и будет. А если Магнуса найдут другие, не из его отдела, если он вздумает сопротивляться и бог знает что учинит – чем это может кончиться? Его в лучшем случае изобьют.
У Курта разболелось сердце – опять, какой уже раз за последние недели. Он заглотал таблетки, решив не обращать на это внимания. Нет у него времени. И сил тоже нет.
Но он должен искать, несмотря на то, что вариантов почти не осталось.

Волландер наведался к отцу Магнуса. Тот жил за городом, в довольно неплохом месте, и Курт слегка удивился, что сын живет значительно беднее. Густав Мартинссон оказался человеком прямым и даже резким. Бывший военный, он считал, что за все должно получать сполна, и не пытался оправдать сына, но, несомненно, переживал, Курт замечал это в деталях, которые не могли врать. С Мартинссоном-старшим они были почти ровесники, это в какой-то степени облегчило общение. Тот предложил кофе, но Курт вежливо отказался. Надо же, никогда не думал, что буду общаться с отцом Магнуса, подумал мельком Курт. Рассеянно отметил, что отец и сын похожи – светлые волосы, стать. Интересно, а мы с Линдой похожи? Никогда не слышал, чтобы кто-то подмечал…
- Так это он в вас стрелял? И оба раза мимо, – Мартинссон-старший презрительно покачал головой. В голосе его сквозила ирония. – Ничему не научился.
- Вы учили его стрелять?
- Да, немного. Брал с собой на охоту, когда Магнусу было лет 16-17. Но толку-то было чуть, – усмехнулся Густав. – Он сюда не придет, можете не ждать.
- Почему? – Волландер глянул ему в глаза.
- У нас с ним нет… связи.
- Как это?
Густав на миг задумался.
- Я был против того, чтобы Магнус поступал в полицейскую академию. Я считал, что там у него нет будущего. Кстати, был не далек от истины, ведь так?
- Ваш сын хороший полицейский, - возразил Волландер. – Умный, проницательный, с цепким умом, мы раскрывали многие запутанные преступления… - Волландеру даже обидно стало за Мартинссона. Он не успел удивиться этому чувству.
- Да бросьте… - Густав рассмеялся. – Что же, я не знаю своего сына? Он настолько вселенная в себе, что кажется, ему никто не нужен. Безмерно одинок. Смотреть тошно, как он упивается этим. Не представляю, какая женщина смогла бы его полюбить и захотеть создать с ним семью. Да вам это и неинтересно, – Мартинссон-старший умолк. - В общем, не ищите его здесь. Ищите там, куда бы отправились вы сами, если бы захотели почувствовать себя цельным.
Волландер долго обдумывал его слова. Со многим он был согласен, но с кое-чем - нет. Об этом он подумает позже. Но что имел ввиду Густав, говоря о цельности? Куда Магнус пошел?
Однажды, расследуя череду загадочных убийств на побережье, они оказались в довольно интересном месте – скалистый мыс, выдающийся далеко в море, приблизительно на километр. Во время прилива мыс превращался в остров, отрезанный от материка бушующими волнами. Там-то, среди сосен и каменистых склонов, они и нашли одну из жертв. Волландер вспомнил, что Магнусу очень понравилось это место, молодой полицейский тогда обронил мимолетно, что вернулся бы сюда при других обстоятельствах.
Конечно, все это было вилами по воде писано, но у Волландера не находилось иных вариантов. Он решил проверить это место, хотя бы затем, чтобы убедиться, что ошибся.

8. Целостность.

Место было странным. Словно бы время здесь текло по каким-то своим законам, невзирая на изменения в окружающем мире. Шумели сосны, волны бились о камни, ветер приносил запахи рыбы, воды и снега. Место из легенд севера.
Волландер не замечал всего этого – он замерз, промок и мысленно ругал Мартинссона на чем свет стоит, то и дело поскальзываясь на грязи и камнях.
Старый кретин, куда полез? Здесь никого нет. Ни души, неужели не чувствуешь?
Волландер огляделся.
Ветер ударил в лицо. Где-то треснула ветка, он вздрогнул.
- Магнус?..
Волландер разозлился на себя. Нужно возвращаться. Мартинссона здесь нет. Он стал спускаться вниз, чтобы успеть уйти, пока не начался прилив, иначе придется ждать, а это еще бог знает сколько времени.
Поехать сюда было глупостью и непростительной тратой времени.
Зазвонил мобильный. Связь здесь была не очень хорошая, Курту следовало оставаться наверху, чтобы поговорить. Он вытащил телефон из кармана замерзшими пальцами. Анн-Бритт поднимет его на смех, если узнает где он, да и не она одна.
Ответить он не успел – неловко выронил телефон, и тот скользнул куда-то вниз меж камней. Волландер смачно выругался и стал осторожно спускаться. Еще не хватало остаться без связи. Он оступился, взмахнул руками и грохнулся в грязь, очень неудачно приложившись затылком о какую-то корягу, перед глазами все на миг потемнело.
Когда Волландер снова обрел способность воспринимать реальность, то понял, что отключился на короткое время – возможно, минуты на две или чуть больше. Голова болела, он стал подниматься, потирая затылок. Куртка была безвозвратно загублена, да и штаны тоже. Хорош видок…
Курт замер. Посмотрел наверх. Чужой взгляд он всегда ощущал слишком остро.
Магнус стоял к нему в пол-оборота, опустив руки, напряженно и изучающе глядя на него. Почти как тогда, 15 лет назад, вдруг подумал Курт. Напряженный зверь, готовый исчезнуть, как только охотник сделает шаг в неверном направлении.
Курт непроизвольно потянулся к оружию, почти не осознавая этого.
Пистолета не было.
Волландер судорожно соображал, где мог его обронить. Может, оставил в машине? Или выронил, когда упал… Потом он заметил, что Магнус что-то сжимает в правой руке. Блеск металла не обманул.
- Магнус, – негромко позвал Курт и сделал шаг в его сторону. – Только не убегай, хорошо? – он поднял руки. – И не делай никаких глупостей, не стоит...
Убеждение никогда не было его коньком.
Волландер, как ни странно, не боялся, хотя следовало бы, наверное. Мало ли что у Мартинссона на уме. Если тот решит убить его здесь, то его найдут не скоро – место это мало кто посещает. Идеально для того, чтобы успеть сбежать.
- Давай поговорим, хорошо? Я хочу с тобой поговорить, Магнус. – Курт сделал еще шаг. Чертовы скользкие камни. У него проигрышное положение – внизу.
Мартинссон, ну что же ты молчишь?
Магнус тем временем поднял руку с оружием. Неужто все-таки выстрелит? С такого расстояния точно не промахнется. И молчит… и смотрит… вот это жутко. Молчание.
Курт не останавливался, до Магнуса было еще шагов семь по этому дурацкому склону.
- Я был в твоем доме, Магнус. Я вспомнил кое-что. Хочешь знать, что? Мы с тобой давно знакомы. В ту пору ты был поменьше ростом и не такой худой, – Курт еле слышно усмехнулся. – Извини, что я тогда наехал на тебя. Простишь?
Курту показалось, что Магнус растерялся. Это то, что нужно.
Шаг.
- А еще я подумал, что могу отвезти тебя в Стокгольм. Ты же хочешь в Стокгольм. И я хочу уехать отсюда. Я отвезу тебя. Закончу кое-какие дела и…
Шаг. Еще.
- Анн-Бритт скучает по тебе. Да и с компьютерами нам не справиться…
Магнус оглянулся, как будто услышал что-то за спиной, снова поймал Волландера в прицел зрачков.
Но Курт успел сделать еще шаг. И еще один. Интересно, Магнус уже снял пистолет с предохранителя?.. Они так близко, что пуля пройдет навылет. Будут искать где-то намного дальше. Главное, чтоб нашли.
Курт снова неловко поскользнулся, чувствуя, что теряет равновесие…
Мартинссон сделал неуловимое движение - так змея бросается на добычу. Схватил Волландера за руку, не давая упасть, и подтянул к себе, на ровную почву.
- Осторожно, Курт, – тихо произнес он, все еще удерживая того за запястье, на удивление крепко. Казалось бы – так исхудал, что и сил не осталось. А нет – держит, почти не дрожит.
Волландер только сейчас заметил, что сердце совсем сбилось с ритма от напряжения. Он смотрел Мартинссону в глаза, забирая оружие из его пальцев, с невероятным ощущением того, что все закончилось.
Словно они перешли какой-то рубеж, за которым все, что было до, не имеет значения. Магнус не выстрелит, и Курт не позволит ему снова сбежать.
Волландер вдруг сделал то, чего не делал давно, непростительно давно – притянул Магнуса к себе, обнимая свободной рукой, запуская пальцы в волнистые волосы, ощущая, как тот постепенно расслабляется, как отдает теплом.
Охотник все сделал правильно, зверь доверчиво ткнулся в его ладонь, как будто только этого и ждал всю жизнь.

Усталость накатывала волнами, приятная, тягучая, как мед. В машине было тепло. Курт вглядывался в ленту дороги перед собой. А телефон он так и не нашел, тот провалился куда-то между камнями. Да они особо и не искали. Значит, Лизе можно не звонить. Можно никому не звонить сейчас, он успеет сделать это утром, когда будет далеко отсюда. Когда будет время оглянуться назад.
Магнус спал рядом в кресле, завернувшись в чужую куртку.
Когда он проснется, они будут на полпути к Стокгольму.



+ Послесловие в комментариях.

@темы: фанфики, Magnus Martinsson, Kurt Wallander

---

[Ольга Ку]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра